один гений. А кто остальные пятьсот? В лучшем случае, посредственности?
Рогов узнавал знаменитостей. Прославившийся «Конармией» невысокий, лобастый Исаак Бабель в круглых очках. А вот Юрий Олеша, назвавший писателей инженерами человеческих душ. Внезапно толпа притихла, и худощавый и высокий мужчина прошёл по фойе, широко размахивая длинными руками. Вот он, Максим Горький, величайший пролетарский писатель и, по словам всезнающего Пестрикова, самый богатый писатель страны. Но гонорарами «Буревестник революции» славился ещё и в царской России.
Нет, самому Райена не найти. Без Севы не обойтись. Между тем у литературного критика на глазах у всей публики обстряпывался очередной, пусть и не производственный, но также не лишённый прагматической ценности, роман. Новая пассия Севы таяла и млела на глазах. Видно, критик нашёл золотой ключик к её сердцу. Так что, когда Рогов легонько тронул его за рукав, тот, как глухарь во время токования, не сразу его услышал.
Зато заметила юная писательница и, улыбнувшись симпатичному высокому незнакомцу, обратила внимание Пестрикова на досадную для того помеху. Сева недовольно обернулся, но, узнав друга Ильи, тут же улыбнулся.
– Познакомься, Лизонька, это мой друг Вадим Рогов, – представил он молодого человека.
– Елизавета Полыхай, – нежным голоском прощебетала писательница.
– Полыхай – это, естественно, псевдоним, —уточнил Сева. – Мой друг – тоже писатель, пишет замечательные рассказы.
– В самом деле? – удивилась Лизонька. – А я поначалу подумала, вы поэт. У вас такая романтическая внешность.
Пестриков поспешил отвести Рогова в сторонку, иначе все его филологические построения, обволакивающие Полыхай, как паутина мушку, могли быть разметаны непостоянством характера писательницы.
Вадим попросил помочь найти Ганса Райена и не ошибся. Похоже, Сёва знал по именам всех присутствующих на съезде, включая их псевдонимы.
– Вон он, стоит возле клумбы с араукариями.
Ах вот как, оказывается, называются эти растения, напоминающие декоративные ели. Пестриков жил подробно и знал имена не только писателей.
Как он сам мог не заметить высокого красивого человека с тёмными волосами и аккуратными усиками! Может, потому что тот стоял спиной к нему. В руках у Райена имелся блокнот, который он быстро испещрял тонким карандашиком.
«Взглянуть бы на его записи», – промелькнуло в голове Рогова.
Молодой человек замялся, не зная, как подойти и познакомиться с немецким корреспондентом. Язык-то он знал неплохо, но повода не находилось. «Энтшульдиген зи битте, герр Райен, мне поручено узнать о ваших настроениях и взглядах». Это просто смешно.
Спас опять же Пестриков. Видно, окончательно решив половой вопрос с Лизой Полыхай и назначив вечернее свидание, он пришёл на выручку юному товарищу. Без сомнения, Сева
