и кружочки.
Буквы в ряд стоят на строчке.
Строчек ровных целый лист,
листик к листику прилип.
Корешок у переплёта —
очень тонкая работа.
А обложка классная,
кожаная, красная.
Буковки тиснёные,
с золотом, рифлёные.
Это просто «Фолиант»,
чистый среди книг бриллиант.
Этой книгой любовался,
засыпал и просыпался.
На меня смотрел, дружок,
этот красный корешок.
Тут вам надо рассказать,
в доме книг не сосчитать.
Папа в комнате моей
сделал полки на стене.
Всё от потолка до пола
было царством книжных полок.
Маме нравилось читать.
Папе полки собирать.
Книги в доме не тужили,
их читали, их любили.
Папа книг не понимал,
лишь журналы он читал.
«Вокруг света», – там всё странно,
про неведомые страны.
«Юный» был «натуралист»
Как живёт зелёный лист.
В общем «фауна» и «флора»,
для детей, но право слово.
Я вообще не огородник,
ни вчера и не сегодня.
Был ещё журнал хороший
«Техника» для «молодёжи».
Я его любил листать
и картинки вырезать.
И огромный, в сто страниц,
фотки очень умных лиц,
про «Науку» и про «жизнь»
в нём сплошные чертежи.
Папе было интересно,
– «Чтиво должно быть полезно»
Ну, листал журналы я,
только мамочка моя
лишь, свободная минута
открывала книжку. Круто…
В кресле ноги поджимала,
у торшера и читала.
Что-то было в этом действе,
видно в книжках интересней,
чем канючинья мои,
или младшей плач сестры.
На сестрёнки дикий ор
был короткий разговор,
громко «Яузу» включали —
это наш магнитофон.
Из динамика плыла песня,
слушала сестра.
Как певица Пугачёва
«Арлекиною» была.
А за ней бежал Леонтьев
из «Откуда» в «Никуда».
Мне четыре с половиной,
«Азбука», пока что мимо.
Я немножко потружусь,
я, конечно, напрягусь.
Пальцем ткнув, спросил я маму:
– Что за буква?
– Это? «Мама». Или просто буква «Эм»
Саша, а тебе зачем?
– А вторая в «Маме», «А»?
– Ну,
