style="font-size:15px;"> что три ковша вмещают разом.
Гудок. Отъехал. И другой.
Здесь за руду ведётся бой.
Вдруг встали. Больше нет машин.
– Минуток двадцать постоим.
Пока доедут до отвала,
машин сегодня, как-то мало.
Я этих пауз не люблю,
достань-ка термос, чай налью.
Горячий. Обжигает рот,
под чудный мамин бутерброд,
в «припарке» взяли мы с собой.
Закинемся и снова в бой.
Ну вот, чего-то я сомлел.
Прилёг и сладко засопел.
Качаясь мягко на волнах,
в спокойных, безмятежных снах…
Как странно. Тихо глаз открыл.
Отец педалью пол давил.
А мы вращаемся по кругу
на месте стоя, врать не буду.
Отец глаза свои закрыл
и нас крутил, крутил, крутил.
И было в этом странном… «что-то»?
предвосхищение полёта.
Отец блаженно улыбался,
а я, чего-то, стушевался.
За папой, будто, подглядел.
Почувствовал, как покраснел.
Что происходит в самом деле?
Мы будто в странной карусели,
в кабине папа мой и я
и звёздно кружится земля.
– А дядя Толя где остался?
– Зуб у ковша у нас сломался.
Сейчас вернётся, поменяем
Ковшу мы «зубик» новый вставим.
Порода жёсткая пошла,
вкраплений нет, одна скала.
«Белаз» подъехал. Вышел Толя,
сгрузили «зуб» к ковшу на поле.
Немного в папе килограммов,
а в «зубе» вдвое, скажем прямо.
Сто тридцать честных килограмм.
Мой папа в одиночку взял.
Присел, поставил у ковша,
чуть поднатужился и: – На!!!
Одним рывком, в один присест,
зуб на ковше. – Крепи вот здесь!
Толян заклёпку резво взял,
он папу слушал. Уважал.
– Иди, Санёк, садись-ка в кресло!
Стремглав. Я пулей занял место
До рычагов достал и ладно
А до педалей? Блин. Досадно.
– Освой вначале рычаги.
Педали позже. Впереди.
Один рычаг вперёд, назад.
Там с усилением гидрант.
Второй, конечно, вниз и вверх,
Попробуй, мягко. Дёргать смех.
Давай назад и вниз. Отлично.
Теперь вперёд и вверх. Прилично.
Помягче в воздух погружай,
Как горсть воды в ладонь черпай.
Меня захлёстывало счастье,
какой отец устроил праздник.
– Так, подтяни к машине ковш.
Не плохо,
