смысле?
– В цирке. Я клоун. В театральное поступать не стал, как уже говорил тебе. Поступил в цирковое. Там у отца друг работал. Теперь вот веселю людей по вечерам. Сегодня представления нет. Цирк на профилактику закрыли. Смешно! Нашествие тараканов! Аж по зрительским креслам бегают. Так что тараканы нам помогли встретиться. А то бы сейчас уж к выходу готовился.
– Это не слишком романтично. – Она рассмеялась.
«Итак. Он клоун. Вот это поворот. Как к этому относиться?» В юности ее сводила с ума повесть Белля «Глазами клоуна». Такой моногамный мужчина – идеал любой девушки. Но Мишель вряд ли такой. У артистов, она слышала, жизнь весьма распущенная по этой части.
– Я бы никогда не подумала, что ты станешь клоуном. Такой серьезный был мальчик.
– А ты что, считаешь, клоун не серьезная профессия? – Михаил улыбнулся.
– Я никогда не думала как-то об этом. Не было у меня знакомых клоунов.
– Все вы, женщины, одинаковы. Вот моя жена без конца твердит, что профессию надо менять. А как я ее поменяю? Это призвание.
– А кто твоя жена? – Таня взглянула на Михаила внимательно и грустно.
– Домохозяйка. Я о такой жене только и мечтал. Надо, чтобы дома было все в порядке. У меня же жизнь кочевая. Гастроли, поездки…
– Детишки есть?
– Нет. Но собираемся.
– Она моложе тебя?
– Да. На пятнадцать лет.
Михаил говорил все это уверенно, но с чуть неестественной интонацией, будто по заученному.
– Послушай. Я что ты делал там, на Смоленской?
Так интересно. Еду по кольцу. Вдруг смотрю – ты стоишь. Замер. Все идут, а ты замер.
– Странно, что ты меня узнала.
– Ничего странного. Я ведь влюблена в тебя была в школе. Да-да, не удивляйся. До меня самой это много позже дошло. Когда уехала уже. Без тебя – как без рук. Это же и есть любовь? Ну, детская, глупая. Но она остра. Ты вот меня не узнал. Это жалко. Жалко и обидно.
Ее потянуло на откровенность. Откровенность сейчас самое безопасное. Опасна двусмысленность.
Михаил смущенно отвел глаза. Отвечать на это было нечего. Его это ошарашило. Чтобы как-то заполнить паузу, встал, прошел в другой конец комнаты, включил магнитофон. В нем что скрипнуло, зажило, превратилось в ненавязчивую негромкую музыку.
Татьяна расслаблено откинулась к спинке дивана, положила ногу на ногу, смотря на Михаила печально, но в то же время цепко, изучающе.
– Ты мне так и не рассказал, что делал на Смоленской.
– Это невеселая история. У меня друг погиб ровно два года назад. Мы, его друзья, в этот день собираемся у его родителей помянуть Павла. Они живут там недалеко от Смоленской.
– А кто этот твой друг?
– Акробат. Блестящий акробат. Помнишь, два года назад в это время жуткая жара стояла? Мы тогда давали по два представления в день. Лето. Иностранцев, туристов много. Паша, он суперакробат
