доброжелательность, идти на компромисс и взаимовыручку. Его фишкой была профессиональная грамотность и умение отдаваться работе.
– Я не принадлежу к так называемым «душевным» людям, с которыми можно дружить, не разочаровываясь, – с грустью признавался профессор. – В этом аспекте, я давно свыкся с мыслью о том, что у меня очень слабая способность к дружбе, прежде всего, из-за своей, так называемой «душевной стыдливости». Признаться, иногда хотелось поговорить с кем-нибудь по душе о самом главном, и вдруг мной овладевал пафос дистанции, побеждала моя скрытность, боязнь потерять личную свободу.
Действительно, проблема общения для Каракулова всегда была мучительной. По крайней мере мне казалось, что сделав шаг к сближению с людьми, он часто потом делал два шага назад. Я понимаю, что общение с людьми есть путь опытного познания. Однако, он, проявляя недюжинные способности к познанию, в то же время, сторонился всякого общения, так как, с одной стороны, оно, очевидно, давалось ему с трудом, а с другой стороны, оно, как ему казалось, угрожало его свободе.
– Я отношу себя к людям, избегающего типа, так как у меня никогда не было достаточного социального интереса, ни активности, необходимой для решения даже своих собственных проблем, – признавался он. – Я больше опасался неудачи, чем стремился к успеху, лишь изредка выпрыгивая из своего кокона в попытке что-то сделать полезное и успешное. Во мне давно укоренилось бегство от социума, от решения социальных и жизненных задач.
Такими людьми, как Каракулов, которые бывают честными перед людьми и перед самим собой, можно восхищаться, несмотря на то, что они имеют и недостатки. Поскольку хорошо знаю его, могу сказать, что в многочисленных торжествах его часто просят дать благословление (дуа, бата). Сказать честно, именно это у него не получалось, наступало какое-то оцепенение, однако, с великим трудом, собравшись высказывал традиционную заученную дуа по тому или иному случаю.
– Произнеся такой дуа, как мне всегда казалось, я по-настоящему испытывал душевный надлом в своем сознании, убеждении – терялся, страдал, от того, что мое сознание не находило выхода из такой ситуации, так как без упоминание имени Аллаха и пророка Мухаммеда любое благословение звучит крайне неблагозвучно, теряя свой смысл и предназначение.
– Я часто замечал за собой неприспособленность к настоящей жизни, бегство от решения ряда жизненных задач, – рассказывал Каракулов. – Моим вечным девизом был «Лишь бы меня не трогали». Между тем, всегда завидовал, с одной стороны, социально ориентированным людям, которые проявляют искреннюю заботу о других, согласно их девиза – «открытость, благородство, жертвенность к добрым и вечным делам», а с другой стороны, простым и отзывчивым людям, которые совершают, согласно их внутренней потребности и душевности, добрые дела, совершенно не ведая, что в мире существуют и злые
