и дельцы, у которых научно-мировоззренческая культура была на нижайшем уровне.
– Да. События того периода оказались переломными, я, прежде всего, как совестливый человек и ученый с остервенением приступил к исследованиям социально-психологических проблем хирургического сообщества в условиях рынка и технологических нововведений, – говорил Каракулов. – Бывали моменты, когда я опускал руки от осознания своего бессилия изменить идеалы и нормы хирургической деятельности, в попытках минимизировать отрицательные последствия внедрения в сознание хирургического сословия законов рынка и технологического перевооружения.
Если честно, видя его потуги, похожие на то, что человек бьется головой об стенку, чувствовал, что отныне, к сожалению, прежнего идеала и морально-этической состоятельности хирургической профессии уже не будет никогда. Диктат рынка и технологий тяжеловесным катком проутюжит их, а в результате хирургическая работа превратится в обычный товар и услугу. Что это значит? В хирургическое сословие ринутся откровенные мошенники и рвачи. Они уже дети рынка, а потому поднять у них личную научно-мировоззренческую культуру, просто невозможно, – думалось мне.
Если честно, понимая эту проблему, я также раздражался как профессор. Однако, мне помогало вера в Бога, смирение перед ним, снисходительность, воздержанность, которых проповедует ислам. Изменилась ли психология Каракулова? И да, и нет. Общеизвестно, процесс трансформации людей начинается с момента осознания факта реальности. Умение принять себя таким, какой он есть – это начальная стадия работы, база, на которой всё строится. Изменить реально можно только то, что есть сейчас. Часто уходят годы жизни, а человек никак не может встретиться сам с собой. Проходили года, человек остепенился, стал более снисходительным, прежде всего, к самому себе.
– Ну и что с того, что я из середнячка дорос до академика? Что из того, что, будучи выходцем из самой окраины страны, выбился в разряд элитарных ученых? Что из того, что всегда оставался трудоголиком, безропотно посвятив свое время, деятельность, творчество во имя во многом иллюзорного общего блага? – задавался Каракулов. – Мне бы задаться вопросом: а нужно ли было этом мне? Нужно ли это моим детям? – задавался вопросом он.
Профессор, сказав эти слова надолго задумался. Я знал, возможно, он и сам долгое время не понимал, что только тогда, когда родители сами социально адаптированы и понимают, что цель воспитания социализировать своих детей, какая бы ни была родительская воспитательно-образовательная стратегия, она оказывается позитивной и целесообразной.
– Если родители сами асоциальны или же, наоборот, настолько глубоко увязли в своих мечтаниях о эфемерных достижений в этом мире, или же увязли в традициях, обычаях, нравах, то воспитание детей, естественно, приобретет косный, ущербный характер, – утверждал он. –
