Туманной лощины к Сокрушителям приближалось нечто большое и очень целеустремлённое. Подземные толчки становились всё сильнее и сильнее, лёгкую Искру стало подбрасывать, поэтому она опустилась на четвереньки.
И тут толчки прекратились. Наступила тишина, и Искра слышала, как её сердце колотится с такой силой и частотой, будто собирается вырваться из груди и доскакать до самого Славгорода.
«Может быть, он передумал?» – с надеждой подумала девочка.
Но увы, трупожоры не передумывают.
Толстый слой дёрна словно взорвался изнутри. Взвизгнувшую Искру отбросило далеко в сторону. Из образовавшегося котлована полезли тонны песка, камней и глины, словно землю выворачивало наизнанку. За считаные мгновения перед Сокрушителями вырос здоровенный холм.
«Какое же подлое свинство этот сухой закон, – подумал Горыня. – И жить-то в трезвости погано и утомительно, а помирать – так вообще ни в какие ворота».
На вершину холма легли широкие кротообразные лапы с когтями-крючьями, и на поверхность вылез трупожор. Гигантского роста, аршин десять, а то и выше.
«Самец, – определил про себя Горыня и сексистски обрадовался. – Ну, хоть не от бабы сгину, и на том земной поклон».
Трупожор по-собачьи отряхнул от песка свою чёрную шкуру, опустил к земле безглазую морду, повёл белёсым пятаком, шумно принюхался, радостно завилял коротким хвостом – учуял манящий аромат неподвижной плоти. Подошёл к «блюдам» вразвалку и раскрыл свою огромную, полную больших и малых жерновов пасть. Жернова завертелись, разгоняясь всё быстрее и быстрее. Полетели во все стороны остатки предыдущих трапез – осколки черепов, костей, труха рогов и копыт, наконечники стрел и копий.
«Он меня в такие специи перемелет, что я никогда в жизни обратно не соберусь, – взгрустнул Кощей. – А даже если это и произойдёт, кожа лица будет уже не та. Так что давай, стирай меня в пыль, скотина – ещё сто лет капустных масок я просто не выдержу!»
Кощей зажмурился, готовясь ко встрече с пастью-трупомолкой. Но вместо этого вдруг почувствовал на груди сапожок Искры.
Одной ногой девочка стояла на Бессмертном, второй – на Горыне и бесстрашно, даже с любопытством смотрела на приближающуюся пасть трупожора. Будучи примерной ученицей, Искра запомнила всё, что рассказали ей друзья о подземной зверюге. Трупожор чует недвижимое? Значит, надо перебить запах. Чем? Движимой собой.
Трупожор закрыл пасть и принюхался, пребывая в некотором смятении.
«Ерундистика какая-то, – подумал он. – Буквально только что здесь так волшебно благоухало недвижкой!.. А теперь несёт отвратным живчиком, тьфу! У вдруг у меня опухоль мозга? Ё-моё, у деда такая же беда была. Помер довольно молодым ещё мужиком…»
Подземный хищник фыркнул и отступил. Искра обрадовалась. Но рано.
«Нет, всё-таки здесь что-то не то, – заподозрил трупожор. – Не может такого быть, чтоб еда и живая, и неживая одновременно. Да и деда я своего выдумал. Потому
