не было. Даже, помню, дни нечестивой культуры проводить думали по хуторам… А тут, смотрю, подходит Вий ко мне, и я вижу, что он на нервяке. Я ему говорю: что это у вас за собрание? А он мне: Гар, мы тут решили объединиться и вооружиться до клыков, потому что земля слухами полнится, мол, остальные богатыри нашего брата изводят ни за что по тихой лавочке. Я ему: ты это, не нагнетай, ты ж меня знаешь, я слово держу. Если ты по правилам играешь, то и я тоже. Так что отставить паникёрство. Пока я – Южный Страж, ни одна шерстинка, ни одна чешуйка с вас не упадёт. Дал ему честное богатырское. Он обещал подумать, пошёл к своему шатру. Ему оттуда старшая жена таз с козлиной кровищей вынесла – чтоб умыться там, руки помыть, короче, гигиена, – и ей прямо меж трёх глаз вот такая толстенная стрелища штр-р-р-р! И добрый вечер. Я оглядываюсь, смотрю – на холме сладкая троица стоит: Блондинка, Пузырь… Огонёк новую стрелу из колчана вытаскивает. Он мне потом говорил, что в Вия целился, да конь под ним всхрапнул. Скорее всего, это правда, Огонёк из них троих один был хоть с какими-то принципами. Короче, я их по матушке: вам солнце шлемы перегрело, вы что творите? А они лыбятся. Я только потом узнал, что князь Светозар, батя Мирослава, их в лощину послал, чтоб они всю собравшуюся нечисть оптом почехлили. Но в тот момент мне, знаете ли, было не до разборок. Потому что Вий берёт на руки тело своей старшей благоверной…
– …и кричит в небеса протяжное «Не-е-е-е-е-ет!»…
– Да ни фига он не кричал, Кощей, не перебивай! Молча просто жену откидывает, у них в последнее время наметился кризис в отношениях… В общем, смотрю, у него веки поднимаются. И я понимаю, что всё – дипломатия уже не поможет, мужику башню напрочь оторвало. Его, конечно, тоже понять можно: не каждый день твою жену стрелой в лобешник наповал укладывают. Да ещё в довесок ко всему у него в башке какая картина складывается? Я перед ним клятвами да честными богатырскими рассыпаюсь, а сам камень за пазухой держу в виде этих трёх дебилоидов! Короче, получаюсь то ещё мурло. Он, значит, расправляет свои кожистые крылья, меня когтями за грудки хвать! И ввысь. Поднял саженей на сорок, языком шею обвил и давай душить. Не дал даже попробовать объяснить ситуацию.
– Почему ты не отсёк язык своим мечом?
– Ой, Кощей, как жаль, что тебя не было рядом! Твой мудрый совет был бы весьма кстати, ведь я – сказочная лошадка, поющая на радуге, и, когда меня схватил страшный Вий, я немного стушевалась! Разумеется, дубина ты бессмертная, я бы так и поступил, если бы он вторым языком не сорвал меч с пояса и не бросил вниз. Меч в какой-то камень священный воткнулся, я его потом еле вытащил. Так вот! Придушил он меня в полёте знатно, но я ему двоечку выписал, вижу – он «поплыл». Я язык ослабил и головой ему в бубен – н-н-на! Рухнули мы на холм. Он атакует, я влево ухожу, подсечку – и на болевой, крыло ему заламываю, и, казалось бы, всё, проси пощады.
– А он?
– А он не просит, потому что веки подняты, процесс необратим, если отпущу – он деревни три сожрёт, пока не поймаю.
