из учебника по хирургии. А это значит, что мне придётся поставить в грудную полость Мишки специальный дренаж, чтобы отсасывать поступающий в неё воздух.
Нужное в чемоданчике упорно не находилось. Вернее, находилось, но не всё. Большой шприц Жанэ отыскался моментально, да и немудрено: огромный прибор занимал собой добрую четверть саквояжа. Перчатка и одноразовая капельница тоже не стали проблемой. Но вот где раздобыть специальный стилет для пункции с уже надетым на него катетером?
Краем глаза я посматривал на Мишку. Тот посинел её больше и начал закатывать глаза.
– Клавдия Петровна, кислород ему дайте, живо! А потом возьмите флакон с физраствором и разведите в нём фурацилин. Будем дренаж ставить. По Бюлау! – невесть зачем, уточнил я авторское название манипуляции. Вряд ли, конечно, фельдшерица его слышала.
Ошибся. Клавдия Петровна быстренько приспособила к лицу малыша маску кислородного ингалятора, развела фурацилин и принялась споро отрезать ножницами от резиновой перчатки пальцы. Для дренажа. Старик Бюлау в Кобельках явно был популярен!
Оставив бесплодные попытки отыскать стилет, я решил импровизировать дедовскими методами. Вооружился банальным скальпелем и склонился над Мишкой. Тот уже был без сознания. Ну что ж, по крайней мере, можно обойтись без анестезии. Нет худа без добра!
Нащупав пальцами нужное межреберье, я вонзил в него скальпель…
– Ай, доктор, вы что?! – заверещала Зара и принялась хватать меня за руки. От неожиданности я едва не протолкнул лезвие глубже, чем следовало.
– Отойди, Зарка, доктор знает, что делает! Мишка твой ребром лёгкое проткнул, надо лишний воздух вывести. Иначе – помрёт! – весьма доходчиво разъяснила ситуацию Клавдия Петровна и быстренько выпихнула плачущую цыганку из комнаты.
– Спасибо! – с облегчением выдохнул я и продолжил работу.
– Не за что! – ответила фельдшерица и протянула мне отрезанную от капельницы прозрачную трубку, – Это ставить будете?
– Ага! – уже не удивляясь, подтвердил я. И ввинтил трубку в только что проделанную дырку в Мишкиной груди.
А Клавдия Петровна уже подсоединяла к другому концу шприц Жанэ с фурацилином. Я принял его из её рук и осторожно потянул за поршень. По трубке в шприц пробежало немного крови. А потом – пошёл воздух. Поршень шёл с небольшим усилием. Пятьдесят кубиков…
Сто…
Двести…
Триста…
На пятистах миллилитрах поршень упёрся в заднюю стенку шприца.
– Зажать! – скомандовал я.
Клавдия Петровна с готовностью пережала зажимом трубку. Я отсоединил шприц, вернул поршень в исходное положение и подсоединил вновь. Фельдшерица освободила трубку.
Ещё двести…
Триста…
Триста пятьдесят…
Поршень двигался заметно туже. Я взглянул в лицо малыша: синева
