от работы, пожала плечами.
– Пора бы.
– Ну Аудьярта же… – внезапно оттолкнувшись от подоконника, обернулась младшая к старшей. – Ну сестрица… Это же так просто!
– Нет, – грустно, но непреклонно отвечала сестра, не остановив ни на мгновенье мелькания иглы над пяльцами.
– Почему же нет?! Аудьярта! Никто и не заметит!
– Нет.
– Посмотри на себя. Чем ты занята? Да если б завтра моя свадьба – разве я колола бы пальцы иглой? Да я бы пела! Я бы плакала! Я… что угодно, но только не так, не так как ты! Зачем тебе Гвидо? Ты его не любишь и он тебя не любит.
– А разве тебя он любит? – рассеянно спросила Аудьярта, не замедляя стежков.
– Зато я его люблю! – пылко воскликнула Беренгьера. – И он полюбит, он полюбит меня, если станет моим мужем. Разве можно меня не любить? Разве сможет мой муж не любить меня? Аудьярта! Знаешь ли ты, как я его люблю? Если ты не согласишься сделать, как я говорю, если ты пойдешь под венец с Гвидо – я убью тебя!
И рыдая Беренгьера уронила голову на подоконник. Веер выскользнул из ее руки и, кувыркаясь, полетел вниз. Аудьярта отложила вышивку, встала и подошла к сестре, нежно обняла ее за плечи.
– Послушай меня, любимая сестрица. Я совсем не хочу идти замуж за Гвидо. Но мы вместе вчера умоляли отца, скажи, разве твои мольбы были жарче и отчаяннее моих? Я не хочу замужества и была бы счастлива только в монастыре, но я не могу вступить в святую обитель, нарушив волю отца, а тем паче – обманом. Такое приданое я не принесу моему возлюбленному.
– Ты дура, – сказала Беренгьера, не поднимая головы, но уже не рыдая. – Ты ни себе, ни мне не дашь обрести счастье. Дура.
Тут она стремительно поднялась с кресла и быстрым шагом пошла прочь. У двери Беренгьера обернулась и твердо сказала, глядя сестре прямо в глаза: – Запомни: женой Гвидо буду только я.
Аудьярта проводила сестру растерянным взглядом.
Веер, выпавший из руки Беренгьеры, упал прямо к ногам Фаусто. Фаусто был стремянным Гвидо Барасса. Он вместе с рыцарем провел два года в крепости «Не-дальше», и Гвидо отличал его среди слуг и не раз думал о том, что, родись Фаусто рыцарем, о лучшем товарище нельзя было бы и мечтать. А сколько раз они друг другу были обязаны жизнью, господин и слуга не считали.
Фаусто стоял под окном, так, что барышням сверху его не было видно. Он давно так стоял.
Он был влюблен в младшую, но даже если бы не был назначен ей постриг, Фаусто ни словом, ни взглядом не решился бы выдать себя. Кто был он? Всего лишь слуга своего господина, придерживающий стремя его коня. А кто она? Благородная барышня, сестра невесты его господина.
Но кто запретит любоваться дерзкими зелеными глазами и алым смеющимся ртом? И черными кудрями, тугими и блестящими, подпрыгивающими по сторонам лица при каждом
