А должна слушать. А хочу – слушать тебя, любимый. Ах, ты знаешь, я обидела сегодня Беренгьеру, от этого так неспокойна моя душа. Говори со мной, любимый, если хочешь. Мой покой и утешение, утешь меня.
Вся эта речь показалась Беренгьере одним кратким выдохом, и наступила тишина. Беренгьера снова попыталась разглядеть что-нибудь в замочную прорезь. Лишь слабый отсвет такой же, как у нее самой, свечи уловил ее округленный глаз. Беренгьера поднялась, взялась за ручку, тихонько потянула дверь.
– Да, да! – испугал ее взволнованный возглас. Она застыла, вытянувшись на цыпочках, боясь дохнуть.
– Да, я понимаю. Ни за что я не принесу тебе в приданое хитрость, и ложь, и обман. Но ты видишь, что меня разлучают с тобой.
Тишина.
– Да, я верю тебе, и не обязательно мне знать, как ты это устроишь. Да, даже если… Я все принимаю. Убереги только мою сестру от злых мыслей и злых дел!
Тут Беренгьера не выдержала. Она рванула дверь и впрыгнула в спальню сестры.
– Наша добрая Аудьярта! Как она заботлива!
– Ты?!
– Я!
– Ты подслушивала!
– Каков упрек! А ты лишаешь меня жениха и любви. И при этом хочешь прослыть благочестивой и послушной.
– Сестрица, – вздохнув, уже спокойно заговорила Аудьярта. – Но ведь Гвидо – не твой жених. Мой. Что правда то правда, мне он не нужен. Ты пугаешь меня, а не понимаешь: я не боюсь смерти, она милее, чем брак с Гоассом. Я боюсь только того, что ты возьмешь грех на душу…
– А не хочешь этого – уступи мне Гвидо.
– Я бы рада. Что же мы с начала начинаем то, о чем говорим без конца эти дни?
И так – до рассвета.
Прежде чем праздновать в доме жениха, по давнему хеолийскому обычаю справляли свадьбу в доме невесты.
Задумано было на славу: младшая напоследок повеселится и порадуется на свадьбе старшей, а уж после отбудет в монастырь бенедиктинок неподалеку. И исполнено на славу: полы устланы душистыми травами и полевыми цветами, составлен длинный стол, покрыт скатертью из тонкого полотна – не один месяц трудились над ней вышивальщицы; заготовлено вдоволь кур, куропаток, дроф, журавлей, гусей, уток, фазанов, косуль, кроликов, ланей, кабанов, а также лаванды, перца, корицы, смол, гвоздики, имбиря, муската и шафрана. Множество трубадуров и жонглеров, привлеченных известием о свадьбе, собралось в замок, и везде слышны были трели и переборы, настройка струн на разный лад: то рота, то виола, то ребек, то свирель, то мюзета, то мандола или монокорд.
Пастушку увидал в полях
между холмов на берегу
между холмов на берегу
реки, шуршавшей в камышах,
а кто, назвать я не могу,
а кто, назвать я не могу,
но не поэт
