сразу – не пришел бы сюда. А потом я сообразил, что тебя должны были упечь на эту… изоляцию. Ох, и свинья же я! Как ты-то?
– Да что мне сделается? Потом. Говори о себе.
– Ну я и пришел сюда. Перечитал тут всё про это. Понял, что года три как минимум спокойной жизни мне обеспечено. Думал, потом смоюсь. Но я с самого начала знал, что… Господи, да кто же я? Ниэсс, я не могу уйти, я не могу без тебя. Я же… люблю. Меня же так и сделали.
– Никто этого не делал. Понял? Тебе только сделали новые руки, ноги и глаза и всё остальное, а это, вот это самое, любовь и душа, – это всё твое.
Конечно, не сразу. Не сегодня и, может быть, еще не за этот год. Но я верю, я знаю, что смогу убедить его, заставить поверить, просто потому, что это и есть чистая правда – то, что он, вот именно он, кто бы он ни был – а он ведь Хайле и никто другой, – он единственный, кто мне нужен в мире, пусть даже только в книгах бывает, чтобы человек любил андроида. А у нас будет – любовь.
И не иначе.
Королева
Эту сказку Дастину Питту во времена его молодости рассказывала одна благородная дама. И много-много лет спустя сам генерал Питт рассказывал эту сказку своим внучкам: все в точности, слово в слово, а для этого пользовался нехитрым приемом. Он представлял костер, разложенный на расколотых плитах, еще хранящих следы замысловатой резьбы, закопченные стены и теряющуюся в темноте над головой громаду замка. Кое-где в прорехи кровли заглядывают звезды, такие большие, что в каждую прореху помещается только одна. И сам он, молодой, но уже кому надо известный (и кому не надо, увы). И прекрасная дама напротив, ее юное лицо, озаренное золотым огнем, кое-где отливающий серебром сантиметровый ежик темных волос, высокая шея, царственно выступающая из грубого ворота тюремного халата, спокойные руки над огнем.
Питт получил новое задание, едва вернулся из Уйлистана, где с группой Ларсена сильно испортил настроение кое-кому, ладно уж, не будем вдаваться в подробности. Рыжий способен углядеть разглашение своих топ-сикретс даже в раздумьях над детской кроваткой. Пусть его! Из Уйлистана, значит… А до этого три месяца вместе с Андреем они наслаждались незабываемым ароматом сжигаемой коки на горных плантациях в Нуэва-Галилеа. Андрей решил остаться там, а Дастин хотел карьеры – стремительной и блестящей. Рыжий ему это обеспечил. Как говорил – и до сих пор, слава Богу, говорит! – Эндрю, за что боролись…
Задание было более чем необычным, но Питт других от Рыжего и не ожидал. Смущало, что оно было абсолютно «не в тему». Только у Рыжего, как понял Питт несколько позже, в тему абсолютно все на этой планете. От эксплуатации детского труда в Юго-Восточной Азии до условий содержания заключенных в СССР. От вспышки чумы в Калькутте до восстановления абсолютной монархии в Хеоли. Абсолютная монархия, вы вслушайтесь, как это звучит! Между прочим, с выстрела в Сараево прошло около ста лет… Да и, кстати сказать, борьба с наркомафией является всего лишь основной задачей организации. Всего лишь, и Рыжий неоднократно это подчеркивал.
А новое задание от Рыжего заключалось всего-навсего в том, чтобы встретить в условленном
