издает.
Борис говорил, задавал вопросы и обрывал меня, не дослушав. Да он всегда был таким болтливым, еще с литинститутских времен. Мы трое – он, Кослянский и я – учились на семинаре прозы у одного, давно усопшего, классика. Вот только судьбы у нас сложились по-разному: у них – поглаже, почти без рытвин и ухабов, а у меня… Да что об этом вспоминать?
– Да нет, ты вспомни, – говорил Кадман тем же вечером, провожая меня до Покровки. – Как мы сидели втроем у тебя в комнате, еще роман писали по предложению… А помнишь, как тебе буква Й попалась, и ты чуть литр пива не проиграл?
Я вспомнил. Была у нас такая игра: с закрытыми глазами по очереди тюкать по клавишам пишущей машинки. Какая буква попалась, с такой и предложение приходится начинать. На все дается пятнадцать секунд, это как в шахматы играть на время. Кто проиграет, тому идти за пивом. Могу похвастаться: лично я редко за пивом ходил.
– «Йошкар-Ола просыпалась рано – вместе с первыми коммунистами»… – выдернул я из далекого прошлого первую строчку. А Кадман продолжил:
– «Петухи возмущались и писали в КПК заявление с просьбой прокукарекать этот вопрос на партбюро…»
– «Идя навстречу 25-му съезду КПСС, мы, бригада петухов из колхоза „Длинный путь“, взяли на себя повышенное обязательство – натоптать кур-несушек на 150 процентов больше месячного задания, а группа несознательных членов партии нам постоянно мешает!», – закончили мы в один голос за отсутствующего Кослянского. И, выпив напоследок пива, расстались – до следующего утра.
Да, Кослянский… Как рассказал мне Боря на следующее утро у себя дома – в шикарной трехкомнатной квартире на Кудринской площади, Кослянский один был способен выдавать в месяц по толстому роману. И не занимался этим лишь потому, что не умел свои вещи продавать. А еще Кослянскому не хватало жизненного опыта, и это было заметно по написанным им текстам. («Ну, теперь-то, я думаю, проблем с деталями у нас не будет!» – заметил Кадман и похлопал меня по плечу).
Ну еще бы! Трудовая книжка с двумя вкладышами – это что-то да значит… Да плюс к тому – места дальние, северные (по договору уезжал на Сахалин). А что в итоге? Комната, в свое время заработанная метлой дворника? Пара книжек, изданных еще в эпоху больших гонораров? А ведь мне уже сорок с лишним… Ни славы, ни денег, ни семьи.
– Но ты ведь, кажется, был женат? На этой, как ее… Лене?
– Ольге. Три года как развелись. Она уехала в Штаты со своим продюсером.
– Ну что же, бывает… Я, наверное, тоже куда-нибудь подамся, вот только денег накоплю.
Боря подлил мне кофе и перешел к делу.
– Работать будешь, как негр на плантации, – честно предупредил он. – Но и получать, соответственно. Для начала – долларов пятьсот с каждой книги. Пойдет?
– Не мало?
– Найди, где больше, – усмехнулся он. – В газетке, где ты работал,
