чтобы я смогла позаботиться о маме?
Селеста начала было гладить Адрианну по волосам, но при этих словах ее рука дрогнула. От усталости под глазами малышки залегли темные круги, но сами глаза смотрели на нее внимательно и требовательно.
– Да, не волнуйся. – Не зная, что еще можно сделать для девочки, она поцеловала ее в лоб. – Я тоже ее люблю, милая. Мы позаботимся о ней вместе.
Удовлетворенная этим ответом, Адрианна закрыла глаза.
Селеста задернула шторы и оставила дверь приоткрытой. Когда она на цыпочках выходила из комнаты, Адрианна уже крепко спала, как и Фиби, когда Селеста тихонько спустилась вниз.
Адрианна проснулась, напуганная кошмарным сновидением. Это был повторяющийся сон, который начал ей сниться после ее пятого дня рождения. Она снова и снова видела отца, который входил в спальню матери, слышала ее плач, крики, звон разбитого стекла. Ей снилось, что она снова сидит под кроватью, зажимая уши ладонями.
Она проснулась с мокрым от слез лицом и прикусила губу, сдерживая рвущийся из горла крик, чтобы не разбудить других женщин в гареме. Но она была не в гареме. У нее в голове так все перепуталось, что ей пришлось несколько минут сидеть совершенно неподвижно, пока события последних дней и часов не выстроились в хронологическую последовательность.
Они летели в Париж на маленьком самолете, и ей было очень страшно. Город со странно одетыми людьми и цветочными клумбами, казалось, сошел со страниц сказки. Потом были магазины, яркие шелковые и атласные ткани. Мама купила ей розовое платье с белым воротничком. Но оно осталось в Париже. Они так и не поднялись на Эйфелеву башню. Но они побывали в Лувре. И они бежали. Мама была очень испугана, и ее стошнило.
Теперь они находились в Нью-Йорке в гостях у белокурой леди с красивым голосом.
Она не хотела быть в Нью-Йорке. Она хотела быть в Джакире с Джиддой, тетей Латифой и своими кузинами. Адрианна шмыгнула носом, потерла глаза и выбралась из постели. Она хотела вернуться домой, где все запахи были так знакомы, а все голоса говорили на понятном ей языке. Прихватив для смелости куклу, подаренную ей Селестой, она отправилась искать мать.
Выйдя на верхнюю площадку длинной лестницы, она услышала голоса и начала спускаться, пока не увидела мать и Селесту, которые сидели в белой комнате с черными окнами. Прижимая к себе куклу, она села на ступеньку и прислушалась.
– Я никогда не смогу отплатить тебе за это.
– Глупости! Какие счеты между друзьями? – театральным жестом отмахнулась Селеста.
– Ты не представляешь себе, как все эти годы мне был нужен друг.
Фиби была слишком взвинчена. Не в силах усидеть на месте, она встала и с бокалом в руках начала кружить по комнате.
– Не представляю, – медленно ответила Селеста, встревоженная нервозностью, сквозившей в резких жестах подруги. – Но очень хотела бы представить.
– Я не знаю, с чего начать.
– Когда я видела
