примеры у Шекспира,учась у Гумилева и у Лорки.
У Блока взять тонкие черты
от «Незнакомки»;
у Есенина —
«Выткался над озером алый свет зари…»;
«Дебют» – у Бродского
и «Молитву» – у Цветаевой…
Как они велики и мал мой школьный опыт…
Как свежи были еще розы
и как легки твои слова.
Едва ты вымолвила слово,
а мне дышать уже нельзя
и паутинкой незаметной тобою сеть,
пленившая мне сердце,
в одно мгновенье сплетена.
Я пленник идеальных ощушений,
послушник чувственных начал
и предан взглядам Янь и Инь.
Прости меня, Муза,
за прегрешения в слове,
за леность в черновой работе,
за взмах моих бессильных мыслей,
за готовность стоять пилигримом
у твоего парадного входа.
Шестьсот кусочков смальты
я уложил в мозаику пережитого,
но не спешу вводить последнюю черту.
Хочу тебе служить,
о Муза поэтического жанра,
до дней последних донца…
Простить меня можешь, лишь, ты!
Целительница
Собою затмевая все софиты,
Она несла, как истину – любовь,
Собрав мечты, что вдребезги разбиты.
Она умела просто брать душой,
В ней женственность пылала от природы,
Что б важной для кого-то очень стать,
Поверьте, ей не нужно раздеваться…
Да, ты умеешь просто брать душой,
своё очарованье не растратив.
Собою затмевая все софиты,
средь сотен ослепила и меня.
И женственность, пылая от природы,
сожгла дотла мои мечты и
в пепел превратила ожидания,
ещё вчера влекущие к тебе.
Но коль важнее
для меня ты хочешь стать,
Поверь, тебе не нужно
предо мною раздеваться…
Я красоту твою
всем сердцем принимаю,
а наготу приемлю лишь любя, —
не требуешь, ведь, ты награду.
Всё потому, что истину несёшь
ты как любовь и просветляешь душу.
От скверны очищая естество,
своим явлением, просто, – исцеляешь.
Целительница, милая моя!
Питер не Париж
В Амстердаме есть и свой Мулен руж,
Там бывал и твой почтеннейший муж!
В панталоны деньги девкам совал,
И рукою щупал там, вот нахал!
Амстердам, конечно, тоже хорош.
Где еще такую сказку найдешь?
И когда еще его посетишь?
Но, желаю, почему-то в Париж.
Дорогая, ну зачем тебе Амстердам и
в Париже Мулен Руж уж не тот.
Я
