искусства. Сюжеты снимал хорошие, но как по инструкции: никакой творческой жилки, никакой импровизации, в конце концов. В советах от меня не нуждался, только орал.
Я вспомнил нашу первую совместную съёмку. Ким пусть и поразил меня составленным планом, но ничего меганеобычного в нём я не разглядел, только добротную работу репортёра-зануды.
– Когда мы снимали…
– Не в каждом же сюжете мне настолько выпендриваться, правильно? Зато на полигоне сегодня, помнишь? Ты снял шикарные кадры снизу и те, у военного самолёта.
Он мечтательно скосил глаза.
– Ага, которые ты мне подсказал. – Тут сложно не согласиться.
– Всё равно снял ведь. А Тодд бы сказал: «Я тебе что, клоун лезть под самолёт?»
Я сдержанно рассмеялся, поскольку солидарность к брату по операторскому ремеслу уступала жгучему желанию произвести на Кима самое лучшее впечатление.
– Кстати, хотел спросить об этом: сюжет вышел в эфир, всё нормально?
Ким отрицательно мотнул головой, не поднимая взгляда.
– Нет, не вышел.
– Не вышел? – тупо повторил я. – Как? Почему?
– Я не хочу об этом говорить.
– Но, Ким… – Я едва не подавился. – Это из-за меня?
Он фыркнул, отложив приборы, чтобы посмотреть долгим, тяжёлым взглядом.
– Я бы обязательно сказал, если бы это было из-за тебя.
– А, точно. Но в чём тогда дело?
– Энди, что тебе непонятно во фразе «не хочу об этом говорить»?
Ближе к ночи Ким потащил, точнее, попытался затащить меня в игровую зону. А когда выяснил, что я буквально антиазартный и понятия не имею, как играть в покер, предложил попытать удачу на рулетке. Мол, там ничего сложного, только число выбрать надо.
– Так ты любишь играть, – сделал я очевидный вывод, когда мы остановились у окошка для покупки фишек. – Что ж, это довольно любопытно, как по мне. Очень любопытно.
– Я не люблю, я обожаю играть.
– О нет.
– О да. Мне в последнее время так везёт.
– Везение – чистая случайность. В квантовой физике это называется вероятностью.
Ким снова пропустил мои слова мимо ушей, расплачиваясь.
– А вероятности того или иного исхода всегда сводятся к пятидесяти процентам.
– А по виду и не скажешь, что такой зануда. – Он похлопал меня по плечу. – Ты знаешь, что рулетку ещё называют чёртовым колесом? А почему, Энди? Потому что если приплюсовать числа на игровых секторах, получится шестьсот шестьдесят шесть.
– Вот именно, адский аппарат.
– Красное или чёрное, Энди? Чётное или нечётное?
Не дождавшись моего ответа, Ким сделал несколько ставок, пока крупье раскручивал колесо. Шарик катался минуты три, а затем не остановился на нулевом секторе под групповой вздох разочарования. Мы постояли минут
