кабель краденый жгли и делали из его расплавленных капель «бисерные узоры».
Валька хрипло заржал.
– А помнишь, как мужики нас гоняли с гаражей, когда мы по крышам бегали? А завбазой овощной даже «за ухи» меня тогда оттаскал.
– Угу, – рассмеялся Кешка. – А мы решили ему отомстить: сделали из лампочки гранату с нитрокраской. Пока этот кабан гараж открывал, мы шандарахнули ее с крыши прямо на его «Волгу». Красочка моментально схватилась… Как он орал, мама родная…
– Точно! Меня тогда Свисток вместе с теткой из детской комнаты чуть до смерти не замучили: «Кто с тобой вместе был? Не признаешься – на учет поставим». Напугали ежа голой задницей…
Кешка впервые за последние годы посмотрел на Балбеса с некоторым интересом. Этот не сдаст. Сдохнет, а не нарушит своих «пацанских» правил. Дебил…
– А помнишь, как мы на морозе грызли брикеты какао? А как бабке Карнауховой в окно гайкой на нитке стучали? Мы ее тогда чуть до психушки не довели…
– А не хрен было мамке жаловаться и Свистку доносы строчить, – подвел Валька итог воспоминаниям. – Так когда будем список пакостей составлять?
Кешка встал с корточек, и, разминая затекшие ноги, стал прыгать под музыку «Летки-еньки».
– Что значит «будем»? – «удивился» он. – Твой враг – ты и будешь. Лично мне Дятел ничего плохого не сделал. – Балбес отетерело уставился на соседа. – Что смотришь? Исполнять свои пакости будешь единолично. Я всего-навсего технический консультант. – Валька вздохнул с облегчением. – Никакой ответственности за содеянное тобой я нести не собираюсь.
Балбес подморгнул Кешке:
– Ты ж меня знаешь: я – могила.
– Тогда завтра после шести поднимайся ко мне.
– А доцентша? Она ж меня терпеть не может…
Кешка тяжело вздохнул:
– Повторяю для обалдуев: мать уехала в город-герой Ленинград.
Следующим вечером ровно шесть Валька стоял на Юдинском пороге, жонглируя початой бутылкой «Агдама».
– Закусь в этом доме найдется? – спросил он Кешку, по-заговорщицки кивнув в сторону бутылки.
– В Греции все найдется, – усмехнулся хозяин, пропуская Балбеса в квартиру.
В последний раз Валька был у Юдиных лет пять назад, заходил за каким-то учебником. Тогда они с Кешкой учились в параллельных классах. С тех пор в квартире «доцентши» многое изменилось. Вместо портретов Льва Яшина и Юрия Гагарина, над Кешкиным столом висели новые лики – Че Гевары и легендарной ливерпульской четверки. Портрет же Фиделя Кастро остался на месте. Валька взглянул на него, ухмыльнулся и, изображая игру на гитаре, загнусавил:
Куба верни наш хлеб,
Куба возьми свой сахер.
Нам надоел твой косматый Фидель.
Куба, иди ты на хер!
От неожиданности Иннокентий чуть язык не прикусил.
