с русалкой, украшающую прихожую. На камышовые «шишечки» цвета шоколада, торчащие из высокой напольной вазы…
Но что Вальку уже совершенно добило, так это магнитофон «Электроника-302», на панели которого красовалась умопомрачительная блондинка с прической «Бабетта». Казалось, еще мгновение и она подмигнет ему своим хитрым зеленым глазом. Такие переводные картинки в Союз привозили дембеля, проходившие службу в группе войск, размещенных в ГДР. Несколько подобных красоток Балбес видел на гитарах у серьезных пацанов. Например, у вышедшего недавно на волю Фиксы, который теперь каждый вечер хрипит на весь сквер:
Сижу на нарах, как король на именинах,
и пайку серого мечтаю получить.
Гляжу, как кот в окно, теперь мне все равно!
Я раньше всех готов свой факел погасить.
Дааа, печально смотреть на чужое добро, которого у тебя нет! А есть лишь конура на четырнадцать квадратов, в которой, кроме двух никелированных кроватей, коврика с оленями, неуклюжего шкафа с разбитым зеркалом, ободранного буфета и колченогого стола с подпалиной от утюга, нет ни фига.
Приунывший Балбес тяжело вздохнул и, шаркая «гостевыми» тапочками, двинул в кухню. Там он расстроился еще больше, увидев белоснежный гарнитур и украшающие стены большие декоративные тарелки с хохломской росписью. В углу ласково урчал белый эмалированный холодильник с округлыми боками и дверцей, украшенной хромированными полосками с надписью «ЗИЛ». Ни дать ни взять – капот автомобиля.
У них с матерью холодильника не было вообще. Скоропортящиеся продукты зимой в сетке вывешивали за форточку, а летом таковых не покупали. Разве что масло, которое держали в банке, а банку – в кастрюле с холодной водой…
Кешка поставил на стол полкурицы, бутерброды с ветчиной, порезал лимончик и голландский сыр, высыпал на блюдо сухарики из батона с изюмом, достал из холодильника маринованные грибочки и соленые огурцы.
– Вот это пирок! – потер свои немытые «грабли» вечно голодный Валька. – Похаваю, как белый человек. А то у меня от чайной колбасы и килек в томате – изжога, а от горохового супа – сплошной пердеж, га-га-га!
Вытянув из горлышка принесенной бутылки газетный кляп, Балбес скомандовал хозяину:
– Стаканы! Давай хряпнем за то, чтоб всем нашим врагам икалось и не глоталось!
– Не люблю я портвейн! – брезгливо скривился Кешка.
Валька с недоумением посмотрел на соседа.
– Портвейн не любят. Его пьют, – и ободряюще ударил соседа по загривку. У того чуть очки с переносицы не слетели. – Чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган!
– Сказал же: не пью я это дерьмо.
– А чем нынче греет нутро творческая интеллигенция?
Кешка сходил в гостиную, взял в баре бутылку с яркой наклейкой, на которой симпатичный петушок восседал на пеньке.
