по выдавливанию Кушнарева из школы он приступил уже через неделю. Иннокентий решил «закошмарить» трудовой процесс математика серией неприятностей, которые должны были рано или поздно заставить того сменить рабочее место. И сделать это он намерился руками своего соседа по подъезду Вальки Балбеса, ведь именно из-за Дятла тот остался на второй год и имел все шансы остаться на третий. Лучшего исполнителя было не найти.
В младшем школьном возрасте Кешка благоговел перед этим пацаном: Валька умел шевелить ушами, без страха ходил по стреле подъемного крана, лучше всех во дворе стрелял швейными иглами из металлической трубки-«харкалки», с десяти метров попадая в спичечный коробок. Да что там коробок, он умудрялся сбивать даже «движущиеся цели»: воробьев, помоечных крыс, предельно осторожных ворон. Валька был «славен» и другими «подвигами», за что имел несколько приводов в милицию. Последние были серьезной заявкой на особый статус в дворовом сообществе.
Но при всем при этом Балбес был прост и бесхитростен, чтоб не сказать туп. За это и получил свое прозвище. Никто никогда не обращался к нему ни по имени, ни по фамилии. С трехлетнего возраста все звали парня Балбесом: мать, соседи, дети во дворе, участковый Свистунов по кличке Свисток, одноклассники и даже учителя. Валька не обижался, знал, что умом не блещет.
В отличие от Кешки, он не мог навскидку назвать даже пяти имен пионеров-героев, не говоря уже о городах-героях. Со столицами союзных республик у него тоже был большой напряг. Зато Балбес умел ездить на велосипеде без рук и пускать сигаретный дым колечками, помнил бесчисленное количество анекдотов, мастерски делал дротики. Брал четыре спички, обматывал их по центру клейкой лентой, с одной стороны вставляя туда толстую цыганскую иглу, с другой – стабилизатор из сложенной вчетверо квадратной бумажки. Какая получалась вещь!
В четвертом классе за такие дротики Кешка рассчитывался с соседом билетом в кино или мороженым с изюмом. Стоило оно целых двадцать копеек и продавалось только в «Детском мире», куда они время от времени наведывались без разрешения матерей.
Позже, когда из продажи это лакомство исчезло совсем, в качестве валюты Валька стал принимать подарочные коробки спичек с тематическими наклейками, а в придачу – два стакана томатного сока, отпускаемого с недоливом в бакалейном отделе соседнего гастронома.
Как он любил этот сок! С каким удовольствием и знанием дела доставал из стоящего на прилавке стакана с водой чайную ложечку, набирал в нее из размокшей картонной пачки соль и громко колотил в стакане «кровавую Мэри».
Марина Юрьевна запрещала Кешке дружить с «этой шпаной».
– Что у тебя с ним общего? – удивлялась она. – По Балбесу давно плачет колония. И, поверь мне, выплачет. У этого беспризорника одни гадости на уме. Ты знаешь, что он курит? Что играет на деньги в «трясучку»? Что всю клумбу с розами
