июньский день и неожиданную встречу в каштановой аллее. Я очень люблю это место. Каштаны и теперь там растут, только постарели и разрослись до середины дорожки.
– Есть точка? – спросил, остановившись и щуря от сигаретного дыма глаз, М.С.
– Отдала документы в строительный институт…
– Ты с ума сошла! – возмутился он. – Иди на филфак ЛГУ.
Я пришла домой и заявила: «Поеду в Ленинградский университет». А назавтра забрала документы.
…Вступительное сочинение я написала на «5». Но на филфак не прошла по конкурсу. Вернулась домой, но от своего намерения поступать в ЛГУ не отказалась. Впереди меня ждал год, который нужно было провести дома. Чтобы не терять времени, я поступила на заочные подготовительные курсы. Однажды опять встретила М.С. на улице.
– Если нужна какая-нибудь помощь, заходи, – предложил он.
– А можно?
– Конечно!
Помощь особо была не нужна, но так хотелось видеть его! И однажды я пришла. И все ему рассказала…
Я приходила в их дом все чаще. Дарила Иришке книжки, игрушки, играли вместе на фортепьяно. Ужинали. Шутили. Он читал мне свои стихи. А потом сказал как-то:
– Ты – моя последняя любовь и самое страшное, что я ничего не могу с собой поделать. Ненавижу любить! Но я люблю, и у нас с тобой нет впереди ни-че-го…
…На следующий год я поступила в ЛГУ на факультет журналистики. Почему журналистика? Наверно, хотелось романтики. А то, что в застойные те времена журналистика была безвольным придатком КПСС и свободы не имела, об этом мне как-то никто не рассказал. Какая наивность! Причем тут романтика? И даже мудрый М.С. благословил меня на стезю «инженера человеческих душ»:
– Учись, умней, Бог с тобой, так надо. Обо мне не думай.
Я думала о нем часто и часто писала ему письма. Ведь я училась в ЕГО университете! Ходила гулять на ЕГО «стрелку». Он тоже писал мне часто. Так часто, что подруги прозвали его «твой верный корреспондент». Почти каждый день в почтовом ящике университетского общежития на Ново-Измайловском я находила письмо с аккуратно написанном на конверте адресом. Мои же письма, как признался позже М.С., он ходил встречать в отдел доставки на почту. И бранил меня за то, что я забываю писать маме…
Музыка
Как-то среди книг мы с братом нашли странные листочки: буквы не буквы – непонятно.
– Это ноты, – объяснила мама. – Их играют и поют.
– Спой, пожалуйста!
И мама спела. Для нас, детей, мама была абсолютным авторитетом, и мы даже представить себе не могли, что мама чего-нибудь не умеет. И впоследствии страшно удивились, узнав, что, оказывается, мама наша совсем не знает нотную грамоту!
Хотя жили мы материально весьма скромно, родители никогда не отказывали нам в духовной пище. Книги, карандаши
