ласковый свет. Летите прямо к нему – и обретёте то, что ищете. А пока можете, например, сходить в театр.
Эта идея, судя по всему, обрадовала покойницу, и призрак поспешил прочь, оставляя за собой шлейф мерцающих искорок. Я пошла дальше своей дорогой по многолюдной улице. Пешеходы торопились по своим делам, некоторые торговались, покупая с лотков яблоки, хлеб или цветы. Мне тоже надо было торопиться – Снэгсби того и гляди вернутся, а я так и не закончила уборку. Выхода нет, решила я, придётся срезать путь.
Я сошла с тротуара, чтобы перейти на другую сторону улицы, но тут из-за угла показался экипаж. Я остановилась, чтобы пропустить его, рассеянно блуждая взглядом по улице. Вот тут-то я её и увидела. Она стояла на другой стороне и смотрела на меня так, будто хотела съесть. Её злобный взор был прикован ко мне. Повозка промчалась мимо, обдав меня сильным порывом ветра. Я моргнула. Снова посмотрела на другую сторону улицы.
Но мисс Олвейс и след простыл.
Моя спальня на ночь запиралась на замок. Снаружи. Ради моей же безопасности. По-видимому, район Паддингтон так и кишел злодеями всех мастей – грабителями, похитителями детей, наёмными убийцами. Приёмной дочери, которая недавно обрела новую семью, конечно, следовало их остерегаться. Поэтому меня запирали. Ключ мамаша Снэгсби носила на шее. Второй ключ был на связке, висевшей на поясе домработницы, миссис Диккенс.
Тем вечером меня отправили спать без ужина. В наказание, что не сделала уборку, как было велено. Ну и ладно! Меня переполняли тревожные мысли. Мисс Олвейс… Я видела мисс Олвейс на улице. Как же ей удалось отыскать меня? Знает ли она, где я живу? А что, если она явится сюда за мной?
В дверном замке повернулся ключ, и вошла миссис Диккенс с подносом. На подносе лежали четыре картофелины, четвертушка тыквы и кусок шоколадного торта. Благослови бог миссис Диккенс! Она работала в доме Снэгсби с незапамятных времен и имела соответственно пышную фигуру. Лицом миссис Диккенс напоминала моржа. Пила она как лошадь. Но несмотря на пухлые щёки и вечно красный нос, сердце у неё было золотое.
– Ты, наверное, проголодалась, деточка, – сказала она, пристроив поднос на прикроватный столик. Потом оглядела комнату и покачала головой: – Спрошу-ка я миссис Снэгсби, может, она разрешит повесить на окно шторы покрасивее. Или купить яркое покрывало для кровати. Девочке твоего возраста не стоит жить в такой бесцветной комнатушке.
Моя комната была в глубине дома на третьем этаже. Узкая кровать, стул, комод и столик, на который я поставила серебряные часы из комнаты Ребекки, – вот и всё убранство. Словом, это была прекрасно обставленная комната любимой дочери. Правда, по совести сказать, этажом ниже имелась и по-настоящему красивая комната, рядом со спальней Снэгсби. Там были ярко-алые обои, мраморный камин, прекрасная медная кровать и даже отдельная гардеробная. Но эта комната принадлежала Гретель. И туда никого не пускали.
– Да, добавить немного красок не помешало бы, – согласилась я.
– Конечно, миссис Снэгсби, может, и откажется, – сказала миссис Диккенс, протирая комод краем
