style="font-size:15px;"> – С чем послан?
– Князь просит приехать на пир, – торопливо сказал отрок, искательно заглядывая воеводе в глаза. Так вот откуда ноги растут у поведения Кропа.
– Просит? – удивился Волчий Хвост против воли.
– Да. Просит, – кивнул Кроп и понизил голос. – Я мыслю, он хочет тебе что-то поручить, какое-нибудь дело тайное…
Волчий Хвост только усмехнулся, – неужто князь Владимир Святославич вспомнил, наконец, про то, что его отец ни одного тайного дела без Военега не сделал. Подумал и тут же про себя зачурался – не дай Перун, вспомнит. Видоки подобных дел, что слишком много знают, долго не живут и жалеть их обычно не принято.
– Добро, – кивнул Волчий Хвост, и Кроп, всё так же недоумевающе глядя на него, медленно поднялся на ноги. Нерешительно скосил глаза в сторону чаши. Не шевельнув и мышцей лица, Волчий Хвост протянул руку над столом и, наполнив чашу, передвинул её отроку. Кроп торопливо и обрадовано цапнул чашу со стола, в три глотка выхлебал вино. Допив, Кроп удало тряхнул головой, волосы упали на глаза (чупруна у него ещё не было – отрокам не положено), и поставил чару на стол, слегка пристукнув.
– Благодарствую, боярин!
– Скачи в Детинец. Я вскоре за тобой буду, – пообещал Волчий Хвост.
Кроп вынырнул за дверь. Воевода опять откинулся к стене и закрыл глаза. Ехать в Детинец не хотелось до зела. Не любил Военег Горяич Владимировых пиров, да и самого князя – не особенно. И князь отлично знал – за что. За клятвопреступление, за братоубийство. Сейчас, вестимо, многие кричат, что Ярополк-князь первым открыл кровавый счёт, убив Вольга. Подхалимы кричат. Ярополк был неповинен в смерти Вольга Святославича, а Владимир в смерти Ярополка – виновен. И можно сто лет твердить, что смерть Ярополка была необходима для единства Руси, для спокойствия земли, чтобы не делить Русь… но убийство есть убийство и кровь есть кровь! И всё одно Русь ныне не едина – под властью Владимира Святославича едва половина прежней Руси: Киев, Новгород, да Днепровский путь. И всё. Древляне наособицу, северяне и радимичи такоже, про дрягву и говорить нечего… Только вот выбора особенного у Волчьего Хвоста нет – из всех братьев Святославичей в живых на Руси остался только Владимир, а никого, опричь Святославичей ни Киев, ни Русская земля не примет. И опричь Владимира служить больше некому, не тешить же тех, кто от Руси отколоться хочет.
Мысли Волчьего Хвоста вдругорядь прервал шорох шагов. Воевода раскрыл глаза и увидел крадущегося по переходу мимо двери сына.
Некрас мягко, по-звериному, шагнул через порог, и воевода невольно улыбнулся. Сын водил в бой десяток воев и уже имел прозвание. После отца он унаследовал непонятную иным любовь к волкам – их родовая легенда говорила, что основателем рода был волк-оборотень. На шее Некрас носил ожерелье из волчьих клыков, и звали его в дружине Некрас Волчар. Волчий Хвост даже залюбовался, глядя, как движется сын по гостевой горнице. Высокий, гибкий,
