безделушку, или я готова сделать тебе подарок, значительно превосходящий цену выбранного в кладовой предмета.
Боковым зрением Рихтер уловил движение у камина и, украдкой повернув голову, понял, что Хельгерд, растянувшийся у огня, не спит. Волк в беззвучной ярости оскалил клыки и не сводил глаз с гостя. Тут парню вспомнилось предостережение, данное монстром под аркой из двух переплетенных дубов.
– Что ты выбираешь?
– Я выбираю большее, но мне нужно знать детали.
– Я не сомневалась в твоем выборе, – Амелия пристально поглядела на своего защитника и на сей раз обратилась к ним обоим: – Все вы выбираете большее. Наверное, в этом вся наша охотничья природа.
Как говорил папаша Рихтера, если быть дураком, то быть им следует до конца. А посему вор лишь улыбнулся и сказал:
– Мне нужно знать всю подноготную, дабы потом не жалеть о сделанном выборе. Расскажи мне все, что я должен знать. О себе, о доме, о кладовой и о том, чем вы живете.
– Все просто. В моем доме тринадцать комнат, одна из них принадлежит мне, одна пустует постоянно.
– А одиннадцать остальных?
– В них живут дети, но к последнему месяцу осени все спальни пусты. Этот последний месяц – месяц моего голода и…
– И тоски, – договорил за Амелию волк, словно уже не раз слышал подобное. – Прости, что перебил, Хозяйка.
– Тоски?
– Да, – она посмотрела на гостя, и в очередной раз Рихтер восхитился красотой её взгляда.. Златоглазая Амелия продолжила: – Люди убоги и дурны. Чем старше они, тем омерзительнее их кровь, а их кровь – моя жизнь. Стоило мне обосноваться в дубраве, я первым делом наслала на людские поселения неурожай и болезни. Когда люди оголодали и пошли охотиться, мой друг сделал свое дело. Дабы не утомлять тебя подробностями, скажу, что приучить крестьян платить мне дань оказалось намного проще, чем мы с Хельгердом ожидали. Я охочусь давно, но охота утомляет и меня. Наверное, Рогатый Пес осудил бы меня за это, но отец давно мертв, и я вольна поступать так, как сочту нужным.
– Ты приучила крестьян приводить своих детей на убой, словно скот? Там, откуда я родом, это называется схватить за… жабры.
– Я даю детям тепло и заботу, даю им то, что не могли дать их родители.
– И ты пьешь их кровь, – подвел итог Рихтер. – Ты детоубийца, а твой дружок – кровожадный монстр. Я все верно понимаю?
Волк зарычал, и его когти впились в деревянный пол:
– Следи за языком.
– Мы охотники! – воскликнула Амелия. – И ты в какой-то степени тоже. Я вижу в тебе охотничий азарт, но я пока не поняла, что его распаляет.
– Хорошо. Но почему именно дубрава?
– Любопытный сопляк.
– Хель, ну ты и сам был таким. Наш гость обладает пытливым умом, не более. Знаешь ли, менестрель, я родилась в этой дубраве. Правда, тогда здесь была крохотная дубовая роща,
