а в той реальной помощи, которую приносили людям бо.
Как и многие народы, буряты считали основной причиной всех болезней человека факт отделения души от тела. Причем, она не обязательно могла быть похищена злыми силами, – иногда душа сама, выйдя «погулять» во время сна, безответственно где-то задерживалась. Поэтому обряд ее возвращения начинался с простого призывания, в котором шаману помогали все родственники заболевшего. Делалось это очень эмоционально, со слезами и криками мольбы. Если загулявшая не слышала и не откликалась или просто не желала этого делать, то шаман отправлялся на поиски. Сначала он искал душу в ближней округе, потом в лесах, степях, байкальских и прочих волнах. Перед этим со специально установленной во дворе березы внутрь юрты протягивалась нить, по которой душа и должна была возвратиться в стрелу, лежащую у ног бо. К березе привязывали коня, поскольку он, как и всякое животное, тоньше чувствовал присутствие сторонних субстанций и поэтому начинал беспокоиться при приближении души. Для дополнительного ее приманивания в жилище накрывали стол с вином и тарасуном. Если все эти действия ни к чему не приводили, то оставалась одна версия – душа унесена духами в подземный мир Эрлика. В таком случае ее можно было вернуть только с помощью жертвоприношения, а точнее – выменять. Дождавшись, когда жертва уснет, шаман, превратившись в орла, вырывал из нее душу и летел к Эрлику. После обмена и водворения драгоценной субстанции на место больной должен был выздороветь, а жертва – через какое-то время погибнуть…
Бурятские бо были для своих соплеменников и целителями, и посредниками между мирами людей и духов, и провидцами, указующими путь истинный, заглядывающими в далекое будущее. Старейший шаманолог И.Манжигеев записал в середине XIX века пророчество великого шамана Гурсэба, в котором он предсказал появление «змеевидного транспорта» – поезда, электричества, автомобилей. И еще то, что «цари будут свергнуты, богачи превратятся в батраков, каторжане станут начальниками, шаманы будут повешены на деревьях. И когда выпадет последний волосок из черного кончика заячьего уха, наступит всемирный потоп…»
Нам остается лишь пожелать, чтобы финал предсказания сбылся еще очень нескоро, и переместиться для очередной иллюстрации темы шаманизма из прибайкальских степных владений бо на снежные просторы тундры, а точнее – к нганасанам полуострова Таймыр. А сделаем мы это благодаря А.Попову, сумевшему записать интересный и обстоятельный рассказ шамана Дюхаде.
«Я стал шаманом еще до появления на свет. Моя мать, будучи беременной, стала во сне женой Духа Оспы. Она проснулась и рассказала, что ее будущий ребенок должен стать шаманом. Когда я немного подрос, говорят, прохворал три года. К концу третьего года я для окружающих умер, три дня лежал неподвижно. И только тогда очнулся, когда меня собирались уже хоронить».
В это время второе «я» Дюхаде шло куда-то вниз, пока не добралось до моря и было отнесено
