раскинув ноги на пестром ковре, который, судя по всему, стоял больше, чем в год получал легионный десятник; откинувшись на спинку скамьи и подавляя нарастающее раздражение от медленно стекающих капель пота под белой маской, мыслями он воспарил к тем двум годам, когда добросовестно служил сержантом портового отделения стражи внешнего кольца. Однако в голове его всплывал единственно светлый образ, – образ тридцатилетних, уже не молодых, но по-юношески гладких смуглых щек, едва затронутых тонкими морщинами. Правильное очертание маленького подбородка, слегка вытянутый нос, пышные графитового цвета волосы, спелые, налитые соком груди, слегка располневшие широкие бедра. Глаза. Их цвет, хоть и прожил больше года с Корией, Вилен не помнил, зато хранил в памяти ее узковатый, на южный манер, разрез глаз.
– Не спать! – хлопнув ладонями в перчатках, сухо приказал Сержант. – Проверь как там Кожник.
Вилен окинул взглядом сидящего напротив него командира. Он отличался от остальных трех магистров отряда бурого цвета перчатками и безусловной выслугой лет. Спешно поднявшись, Вилен подошел к окну и легонько раздвинул алые, почти не пропускающие свет портьеры.
Едва он развел их пальцами, как комнату наводнил мягкий луч света – последний, скользящий по украшенным крышам внутреннего кольца луч заходящего солнца, практически целиком спрятавшегося за чертой города. Особняк, в котором расположился отряд магистров, любезно предоставила им некая лэрэса Тамария Лэнгор. Да и как можно не предоставить, если просит кто-то из Белого ордена? Дом этот в качестве пункта наблюдения магистры выбрали неслучайно: располагался он прямо через дорогу от особняка, где жил некромант: величественный, двухэтажный, с высокой насыщенно-бордовой крышей из черепицы, с немалой по городским меркам, заключенной забором территорией. Он выгодно отличался ото всех и без того прекрасных, индивидуально декорированных домов. Что уж говорить, помимо роскошного сада на его территории находился даже флигель для прислуги. Переведя взгляд книзу, Вилен наткнулся на вальяжно расхаживающего стражника у ближнего края дороги – это и был магистр. Сержант поручил ему следить за домом, убедиться, что все члены семьи находятся внутри к моменту начала операции. Второй из магистров, Рубака, сидел на первом этаже на случай непредвиденных – пусть и маловероятных – инцидентов. Вилену же как новичку в отряде довелось остаться с Сержантом и изредка поглядывать за обстановкой на улице, а также следить за условным знаком – заходом солнца.
– Все в порядке, – отчетным тоном отозвался Вилен. – Кожник на месте. Солнце почти село.
Сержант не проронил ни слова в ответ. Вилен, тем не менее, продолжил озирать окрестности. Взгляд его не останавливался на чем-то конкретном, – скользил по широкой дороге, перескакивал от фонаря к фонарю, взбирался на разномастные декорации крыш и уносился в невозмутимую темно-голубую небесную
