персонами по широким мощеным дорогам, чем очевиднее разнился воздух, пропитанный зловонием, гулом голосов и звонкими отголосками мастерских со свежим, насколько это вообще возможно за высокими каменными стенами, свободным, легким духом внутреннего кольца, тем больше нарастал внутренний протест, недовольство. И недовольство то было неподвластным, необъяснимым даже самим Виленом, – он нисколько не питал ненависти к богатым и власть имущим. Его желчь скорее имела беспредметную направленность и никоим образом не требовала выхода. А потребуй – он мигом бы ее пресек, как пресекал и все остальные эмоции, мешавшие исполнению приказа.
– Сержант, – раздался сзади голос «стражника», – все на месте.
Вилен обернулся – перед ним стояли три брата-магистра. Он мысленно проклял себя: «Дерьмовые мысли! Проворонил шаги. Вдобавок Кожник даже успел переодеться. Очень профессионально».
– Действуем строго по плану, не разбегаемся. Первоочередная цель – вэяр, остальные – второстепенные, но обязательные, – прочеканил Сержант, задержал взгляд на Вилене. – Никакой жалости, не забываем: все они не просто изменники – еретики! предавшие не только Империю, но и самого Бога!
Все выхватили мечи. Сила выпущена. Разум Вилена слился с мечом. Теперь он не человек и даже не магистр – карающий клинок Белого ордена.
К особняку они проследовали крестовой формацией: в носу шагал Сержант, по бокам шли Рубака и Кожник, замыкал построение Вилен. Железная калитка была открыта – магистры ступили во двор. Согласно плану налево отправился Кожник, проверять флигель, направо – Рубака, зайти со стороны террасы, а заодно оглядеть сад. Пробирались они гуськом, под окнами. Привратников не было – предупрежденные, они заблаговременно покинули посты. Сержант и Вилен легко, стараясь не создавать ни единого скрипа, перешагнули ступеньки крыльца и прижались к двери. Усиленный слух позволял составить картину происходящего внутри.
– Где этот проклятый цирюльник? – Властный, несколько сорванный голос женщины. – Что по яствам? Негоже ему на голодный желудок работать, напортачит еще.
Едва различимый скрип досок у двери, ведущей к террасе. Мимолетный звон посуды в обеденной.
– Не переживайте так, скоро будет. – Кроткий женский голос. – Утю-тю. Лэрэса Дариния, у вас такой замечательный малыш. Вы только взгляните на его улыбку.
Скрип досок. Стук в дверь, ведущей в сад. Вилен напружинился в ожидании команды, не спускал взгляд с Сержанта.
– Это еще кто? – Властный голос. – Дура, ты там? Глянь, кто там шныряет!
– Да, лэрэса мать. – Тихий, явно расстроенный голосок.
Звук открывающейся двери. Чуть слышный всхлип. Предсмертный всхлип.
Сержант коротко кивнул. Бесцеремонно отворил дверь и вскочил внутрь.
Следом
