столько говорят о трезвости».
Вскоре очередь дошла и до Поспелова. Он начал заикаться, с трудом назвал своё имя, запнулся, пытаясь сообразить, сколько времени он уже чист.
– У меня другая проблема, – Данил покраснел, заметив, как хмуро Ольга на него смотрит, – я постоянно смотрю порно. – Он замолчал, подбирая слова, и вдруг почувствовал неожиданный прилив сил. – Нет, не просто смотрю: в моей жизни нет ничего кроме порнографии. В последнее время я пытаюсь бороться, но в одиночку не получается. Максимум, который я продержался – восемь дней, а потом всё началось сначала. Кажется, гляну одним глазом, и всё, не случится ничего страшного. Но происходит с точностью да наоборот, и я ухожу в порнографию, как в запой, с долгим и мучительным похмельем.
И началось всё внезапно. Я как-то заметил красивую девушку в автобусе, и отчего-то мне лицо её показалось очень знакомо. Несколько дней я ломал голову, где мог её видеть, и по дороге в университет вдруг осознал: в фильме для взрослых. Все занятия я пытался вспомнить, а дома сел за компьютер. Долго искал. Перерыл весь интернет, но не нашёл. Почему-то мне было очень важно её найти. А потом, позже, начали всплывать другие лица. И вроде, кажется, я ведь просто девушку ищу, причем тут порно? И в чём мне польза её искать? Не знаю, но найти нужно. И почему меня преследуют именно эти лица? Непонятно. Потом выяснилось, что у меня чертовски хорошая память. Я узнаю даже тех актрис, которых видел в порно в детстве, когда нашёл у родителей кассету для видика. А я ведь тогда и не понимал толком, что на экране происходит.
Поспелов закрыл глаза. Его мысленному взору предстала белокурая женщина неопределенного возраста с чрезмерным макияжем и в розовых туфлях на высоченном каблуке. Он отчетливо вспомнил, что в фильме она плакала, и тогда он решил, что женщинам, наверное, больно во время соития. Но на самом деле ей набивали татуировку на копчике, и плакала она из-за иголки. Что такое «соитие» он и не знал тогда, хоть и видел в том же ролике минутой раньше.
– Не знаю, – продолжил Данил после паузы, – было ли так с вами, но в моей жизни как-то само собой оказалось слишком много эротики. И как-то так получилось, что она запала в память, и никак её оттуда не выскаблить. Я помню всё: все гадости и мерзости, которыми мои одноклассники делились друг с другом на переменах. Помню карты с голыми женщинами, рекламу на пиратских видеокассетах, демотиваторы, жёсткие диски с фильмами «для души» – ничего из памяти не выветрилось. Я помню нелепые эротические рассказы, которые мне принёс школьный товарищ на диске в восьмом классе. А ещё я помню, как с замиранием сердца ждал, что в три часа ночи по телевизору будут показывать «Дневники красной туфельки», как старался не уснуть в темноте и не разбудить родителей. Помню, как видел совсем уж непонятное видео, на котором какие-то женщины испражнялись, а потом вставляли в свои экскременты спички. Зачем вот я это помню? Это
