и неорганизованную общественность (среду), научно-технический прогресс.[88]
М. Крозье критикует как жесткую бюрократическую власть, которая основывается на убеждении, что можно «путем предписаний, запретов и правил рационализировать поведение индивидов таким образом, чтобы по возможности пресечь их своевольные действия в организациях различного рода», так и веру в непогрешимость рынка.
Крозье считает, что «мы должны стремиться к тому, чтобы трансформировать громоздкое всеведущее государство, которое мы создали, в скромное государство, более толковое, стремящееся себя поставить на службу обществу, а не командовать им. Главной функцией государства должно было бы стать стремление помочь в первую очередь всем социальным подсистемам, которые составляют общество, найти наилучшие регуляции изменений и возглавить крестовый поход за инвестирование в качество».[89]
В современном обществе (примитивном, индустриальном, включая реформирующиеся модели государственных образований, или постиндустриальном) бюрократия ― все еще необходимый инструмент управления. Структура бюрократической организации в одних условиях способна эффективно работать, в других нет. Бюрократия может быть как рациональной, так и иррациональной или другой. В рациональном смысле она является инструментом политического выбора народа данного общества, который формирует часть политической элиты (представительное собрание), а последняя ― правительство, правительственные же структуры ― бюрократические учреждения.
Чиновники обязаны снижать издержки многообразных решений, принятых в обществе политиками, обеспечивать исполнение государственными институтами своих функций, включая функции государства «производящего» и государства «защищающего». Аппарат управления представляет политическую власть в сфере текущей, постоянно реализующейся, деятельности. В этом значении бюрократия является рациональной, как и рациональна деятельность индивидов, которые выражают свое согласие на то, чтобы быть управляемыми данными властями.
Критическое отношение к чиновничеству ― это отношение к тем дисфункциям, которые внутренне присущи любому политическому институту, включая бюрократию. Бюрократические дисфункции можно минимизировать или компенсировать, но невозможно их полностью устранить. Они ― результат функционирования всех структур публичных учреждений и социальных образований.
В отличие от дисфункций или патологий бюрократический абсолютизм означает монопольное правление одного актора, что соотносится с неспособностью администрации, как правило, ни принимать эффективно политические решения, ни эти решения исполнять.
Вместе с тем следует сказать, что оценка эффективности политики и управления, только исходя из формального (в определенном смысле механистического) понимания властей, как и из неформального (индивидуальной оценки) анализа власти, не в состоянии воспроизвести все многообразие политических институтов.
В России 90-х годов XX – начала XXI вв. организационные и иные концепции трансформации власти и управления нередко использовались без объяснения их содержания в качестве давно решенных проблем. По сути, воспроизводилась позиция методологического универсализма и нормативизма, когда предлагается «идеальный тип организационной структуры, стратегии, организационного поведения, организационной культуры, а практикам предлагается его реализовывать» (см.:
