во всех звеньях, неизбежно бюрократична и строго иерархична. В ней образуются трудно досягаемые круги, которые замкнуты на политических вождях и инстанциях. Вся политика делается внутри этих сфер, где процветает кумовство и клановость. В самой большой степени родственными связями опутан, как правило, высший круг.
«Дома за ужином, на охоте, в беседе двух-трех человек решаются вопросы широкой государственной важности. Партийные форумы, заседания правительственных кабинетов носят чисто декларативный, представительский характер и созываются затем лишь, чтобы подтвердить нечто давно “сваренное” на “семейных кухоньках”. А поскольку отношение коммунистов к государству, к власти (исключительно собственной, разумеется) можно квалифицировать как законченный фетишизм, то, когда они представляют и государство, те же люди, те же круги, преображаются в лики леденяще-строгие, отчужденные, чопорно-помпезные. Абсолютизм, но, увы, не просвещенный».[79]
Используя термины собственности, в сочетании с властью, но уже применительно к любому режиму, проблему бюрократии специфически рассматривает В. М. Макаренко. Для него бюрократия ― это социальный организм-паразит на всем протяжении своего исторического существования, результат социальных противоречий, конфликтов и антагонизмов, материализация организационно-управленческого, политического и идеологического отчуждения. Все эти характеристики применяются им к любому современному государству.
Поэтому стабилизация современного бюрократического аппарата, согласно Макаренко, дисфункциональна. К его чертам он относит: «…паразитирование на социальных группах, институтах и государственных структурах; переплетение материальных интересов с вытеснением решений на вершину иерархии; преобладание групповых интересов и негативной солидарности над интересами населения страны; создание новых структур не для решения новых проблем, а для воспроизводства аппарата; стремление получить правительственные субсидии любой ценой. За любым политическим решением скрываются групповые интересы аппарата (в сфере политики цен и заработной платы, фискальной и финансовой политики государства, экономических и социальных стимулах производственной деятельности, распределении государственного бюджета). Групповые интересы государственной машины доминируют над интересами населения».[80]
Макаренко не видит альтернатив управленческому обществу и, одновременно, считает: «…чем в большей степени демократические институты государства детерминируются групповыми интересами, тем больше политика становится неэффективной и не выражает общих интересов населения страны. Коалиции групповых интересов, связанные с демократическими институтами исполнительной, законодательной и судебной власти, не в состоянии проводить эффективную экономическую и социальную политику ни при рыночной, ни при государственной регулируемой экономике».[81]
Подобное
Там же. С. 36.
Там же. С. 101.
