глаз, – домой.
Вошел в квартиру, стал снимать куртку и услышал, как в спальне жены бубнит телевизор. Ему показалось, что дикторша и еще какой-то человек несколько раз назвали его фамилию. Сердце екнуло. Споткнувшись о кота Прошку, сидевшего в центре холла, он ворвался в спальню. Вера Алексеевна, закрыв глаза, лежала на высокой подушке белая, как мел… Ему показалось, что она умерла.
В правой руке она держала пульт от телевизора.
– Кстати, этот отставной полковник Гартин был политработником, – напористо, тоном пластилиновой вороны из мультфильма, тараторила дикторша, – учил солдат и офицеров, как честно служить Родине… Его сын, как оказалось, тоже оказался членом преступного сообщества и уже арестован…
Гартин хотел вырвать пульт из холодной руки жены, но она его не выпускала. Тогда Петр Петрович рванул вилку шнура из розетки…
И только тогда сообразил, что жена потеряла сознание…
Он вызвал скорую помощь. И вместе с врачами отвез жену в горбольницу.
В приемной горбольницы Гартин часа два ждал ведущего врача.
– Значит так, – усталым голосом сказал Петру Петровичу врач, растирая лоб, – ситуация не безнадежная, но очень сложная. Вашей жене нужна операция. Скажу без обиняков – дело это очень дорогое.
И лучше всех такие операции делают немецкие врачи… У них большой опыт… Советую. А пока вы будете решаться, мы сделаем все, чтобы не случилось наихудшего…
– Сколько стоит такая операция? – убитым голосом спросил Гартин.
– Думаю, что тысяч сто… Может, и сто пятьдесят, – ответил врач, – там нужны еще клапаны, особые клапаны… Немцы делают их лучше всех в мире, пожалуй…
– Сто пятьдесят тысяч… рублей? – спросил Петр Петрович.
Врач хмыкнул:
– Да вы что? Какие рубли? Доллары, конечно! Вас это удивляет?
После этих слов хирург посмотрел по сторонам, а затем в лицо Гартину, – при этом в глазах хирурга мелькнул какой-то неуместно насмешливый огонек. Он прижмурил один лисий глаз и почти шепотом добавил:
– Ну, насколько мне известно, вы – человек не бедный…
По дороге домой – и в автобусе, и в метро Гартин лихорадочно прикидывал, где ему добыть денег на операцию. И все время, все время, все время ему казалось, что даже совершенно незнакомые ему люди с каким-то странным подозрением глядят на него. И он поднял воротник пальто и поглубже натянул на лоб фуражку.
Но это проклятое чувство, что все вокруг попрежнему глядят на него вот такими же подозрительными, осуждающими, ненавидящими глазами стало неотступно преследовать его…
Приехав домой, Петр Петрович тут же принялся звонить дочке, чтобы сообщить ей о случившемся с Верой Алексеевной. Но сиплый женский голос все время отвечал ему что-то непонятное на английском. И на второй, и на третий день он так и не дозвонился до Варвары. Тогда он позвонил тестю – Илье
