пушка у фрицев была хорошо пристреляна, они и засадили мне снаряд в правый бок…
Когда от старого потсдамского вокзала они проехали в самый конец улицы, полковник предложил Свечину пройтись по площади с большой каменной аркой. А там, в такой же старенькой советской офицерской форме и в новой российской, шла группа таких же ветеранов. Два мужика бомжеватого вида сосали из горла пиво у ларька на колесах и удивленно смотрели на военных.
– Ура, наши вернулись! – зычно крикнул вслед офицерам один из них, – и все дружно засмеялись.
Когда Свечин вместе с военным атташе вернулся в Берлин, их машина по просьбе Василия Павловича раза три крутнулась вокруг серого Рейхстага со стеклянной «тюбетейкой» наверху, полковник предложил Василию Павловичу отведать немецкого пивка в уютном гаштете недалеко от российского посольства. Свечин с радостью согласился. Сказал:
– Побывать в Германии и не отведать немецкого пивка, – это все равно, что в брачную ночь про невесту забыть…
Хозяин гаштета, грузный мужик в белом фартуке и с недлинной бородкой на сытом лице, сказал Свечину и полковнику, что угощает их за свой счет. И, вежливо попросил разрешения сесть за стол рядом с гостями. Он на приличном русском языке сообщил, что его отец был летчиком люфтваффе. А зимой 41-го попал в плен – его самолет советская зенитка сбила под Смоленском.
– О, а мой старший брат Иван как раз был там зенитчиком и…! – воскликнул Свечин и осекся, взглянув на зажмурившего глаза полковника.
Но поскольку хозяин гаштета искренне засмеялся, – на сурово прикушенных губах полковника тут же образовалась улыбка («Ну и вляпался я, – подумал Свечин, – надо язык за зубами держать»). А немец стал многословно рассказывать о воспоминаниях его отца о семи годах в плену – сначала в Елабуге, а потом под Ростовом. Его русские конвоиры подкармливали и даже частушки научили петь.
– Отец и меня научил, – весело сказал немец и негромко запел:
Сидит Гитлер на заборе,
Просит Гитлер молока,
А доярки отвечают:
Хрен сломался у быка!
Свечин и полковник добродушно улыбались, хотя другие посетители гаштета настороженно и недоуменно поглядывали в их сторону.
– Вы хорошо говорите на русском, – отвесил Свечин комплимент немцу.
– У меня во времена ГДР были хорошие учителя – русские офицеры из Берлинской бригады, она при социализме стояла тут недалеко, в восточной части города. Русские офицеры заказывали много водки и пива. В молодости я был поражен их привычкой к такому коктейлю. И однажды спросил у них, – откуда такая традиция? Знаете, что они мне ответили? Они ответили – «Пиво без водки, – деньги на ветер!».
Улыбался немец, улыбались и Свечин с франтоватым полковником.
Но улыбка на лице офицера мгновенно исчезла, когда Василий Павловича спросил немца:
– Ну и как вам тут живется после
