вышел из подъезда и направился к магазину «Гастроном-24» по уже отработанному и нелепому маршруту – среди кустов скверика, через темную автостоянку, вдоль забора…
– Петрович, это вы? – вдруг услышал он в темноте знакомый голос Ивана Степановича Гайдаша, отставного майора-инвалида, недавно похоронившего жену. Он, как и Гартин, жил в этом доме с 1992 года.
Гартин подошел к нему, поздоровался.
– Вы случайно не в магазин? – спросил Гайдаш.
– В магазин.
– Будьте добры, купите мне сигарет и еще кое-что, – майор отставил в сторону инвалидную палку и полез в карман.
– Что еще купить, Степаныч?
– Да водки мне купите, пожалуйста… Ну и на зуб че-нить… А стаканчик у меня есть… Я бы сам до гастронома дополз, да куда мне, считай, на одной ноге…
– Степаныч, спрячь кошелек, – сказал ему Гартин, – я сейчас вернусь.
Петр Петрович купил Гайдашу блок сигарет, литровую бутылку водки, набрал закуси. А заодно и разнообразной снеди для Веры Алексеевны – готовил ей передачку в больницу.
Гайдаш по-прежнему сидел недалеко от подъезда, на слабо освещенной светом уличного фонаря скамейке под липой. Завидев Гартина, он обрадовался и стал протирать мокрую скамейку носовым платком. Гартин поставил на нее купленные в магазине пластмассовые стаканчики и, открыв бутылку, налил в них водку, приготовил закусь. Гайдаш все еще пытался всучить ему какие-то деньги, но Петр Петрович строго отрезал:
– Спрячь, тебе говорю.
Гайдаш подрагивающей рукой взял стаканчик с водкой, коснулся им стаканчика Гартина и сказал торжественно:
– Ну, – за приятную ночь!
Они выпили и стали закусывать. Гайдаш неспешно расспрашивал Гартина про здоровье Веры Алексеевны, еще про что-то, но при этом и словом не обмолвился про Юрия и Варвару, – словно их и не было на этом свете вовсе. А когда выпили по третьему или четвертому разу, повспоминали общих знакомых офицеров, – еще живых и уже мертвых, – Гайдаш снова закурил и осторожно, перейдя почти на шепот, сказал:
– Знаю, неприятности у вас большие… Я и в газете читал, и по телевизору рассказывали… Переживаете, небось… Я понимаю, я понимаю… Вот жизнь какая – беда бывает и от богатства… Но вы же порядочный человек… Вас же здесь так уважительно замполитом даже бабушки называли… Как можно было вот так влипнуть? Домина – аж за три миллиона зеленых американских денег! Уму моему непостижимо! Зятек поделился?.. Алиграх… Или как?
Гартин не ответил.
А Гайдаш все бубнил и бубнил:
– Н-даааа… Совесть – это вам не зассанные кальсоны… Ее не отстираешь…
– Степаныч, налей еще водки, – попросил Гартин. Гайдаш налил. Они снова выпили. Гартин встал со скамейки. Захмелевший Гайдаш снова пытался вернуть ему деньги за сигареты, водку и закуску. И все приговаривал: «Нехорошо получается». Гартин махнул рукой и направился к подъезду.
Вернувшись домой, он снял одежду,
