с лестничной площадки до его квартиры была приоткрыта. Открытой оказалась и дверь в квартиру Гартина. Гайдаш окликнул замполита:
– Петрович, ты дома?
Никто не откликался.
Заглянув в спальню, Гайдаш все понял и перекрестился…
Он, сильно хромая, спустился на лифте на первый этаж и там крикнул консьержке:
– Федоровна! Звони в милицию, замполит застрелился!
Юный лейтенант-следователь, прибывший на квартиру Гартина, нашел на письменном столе покончившегося с собой полковника какую-то толстую рукопись и записку, которая начиналась словами: «Дорогая моя Верочка! Прости меня. Я ухожу ради того, чтобы облегчить тебе муки стыда за тот позор, который ты испытываешь после случившегося в нашей семье и который я не могу перенести»…
Знамя
Лет сорок подряд в День Победы оставшиеся в живых и еще способные самостоятельно передвигаться ветераны гвардейской танковой армии собирались в Бауманском саду Москвы.
Эта армия отличилась во многих сражениях Великой Отечественной войны, а уже на ее исходе, во время Берлинской наступательной операции, ценой больших жертв «прогрызла» мощную оборону противника на подступах к столице Германии и обеспечила в итоге решающий штурм столицы Рейха.
Как и случалось много раз прежде, задолго до новой встречи ветеранов-танкистов в Бауманском саду, был создан оргкомитет. В него вошли офицеры, сержанты и солдаты-отставники, меньше других жалующиеся на болячки.
Причем, многие из тех, кто входил в прошлогодний оргкомитет, – в новый войти уже не могли: одни умерли, другие совсем занедужили, третьи хотя еще и храбрились, но по состоянию здоровья уже не рисковали добираться до столицы на костылях или в инвалидных колясках (даже под присмотром родственников или врачей). Да что там до столицы, – до Бауманского сада из-за хворей и возраста уже не могли «доползти» многие из тех ветеранов гвардейской танковой армии, которые жили в Москве и области.
Самых рисковых и отважных ветеранов дети и внуки в прежние годы все же привозили в столицу России со всех республик бывшего Советского Союза. Но таких с каждым годом становилось все меньше и меньше.
И не было уже в живых ни последнего командарма, ни начальника штаба армии, ни их заместителей, – даже комбригов, которые были намного моложе их, уже тоже не было. Все были давно в земле.
А из командиров помельче худо-бедно еще здравствовали и дожили до 65-летия Победы десятка три комбатов и ротных, да сотни четыре командиров танков, механиков-водителей, заряжающих и радистов, – однако из них тоже лишь немногие уже могли добраться до Москвы к 9 Мая 2010 года.
А вот бывший комбат Василий Павлович Свечин держался молодцом, хотя еще с далекого апреля 45-го был инвалидом. Тогда, из хорошо замаскированной засады на окраине Потсдама (это предместье Берлина), в его командирскую машину попал снаряд немецкой пушки.
Василий
