Руси, как сказал Максимилиан Волошин: «в лесах, по речным узорочьям завязалась узлом Москва». Основателем московского княжества стал младший сын Александра Невского Даниил, не получивший в течение своей жизни титула Великого князя Владимирского, благодаря чему его потомки также лишались законных прав на этот титул. Однако сами потомки не были согласны с таким положением вещей, и сын Даниила Юрий путем вооруженной борьбы, а еще в большей степени путем безграничного коварства и интриг при дворе золотоордынского хана получил великокняжеский стол. В дальнейшем этот стол упрочился за братом Юрия Иваном Калитой и его потомством, которое с удивительным упорством вело борьбу за расширение московского княжества, доведя его за полтора века до размеров всей Северо-Восточной Руси. В процессе этого расширения необходимо было противостоять многим врагам и соперникам – татарам, Литве, Тверскому и Рязанскому княжествам, Новгороду.
Начало освобождению от татарского ига положила Куликовская битва 1380 года, когда против степных завоевателей выступило объединенное русское войско во главе с внуком Ивана Калиты князем Дмитрием Донским. К середине XV века Москва окончательно возобладала над всеми соперниками в Северо-Восточной Руси, а с Литвой установилось некоторое подвижное равновесие. Между этими крупнейшими государствами Восточной Европы возникли своеобразные отношения. Родственные связи сочетались с кровопролитными войнами. А отдельные князья и княжества время от времени переходили то на одну, то на другую сторону. Большое преимущество московским князьям в глазах русского населения западных областей давала приверженность православной вере.
Потомки Даниила Московского достигли многих успехов, несмотря на то, что, по словам В.О. Ключевского, они были «достаточно посредственными» людьми. Ни у кого из них не было ни широты взгляда, ни рыцарственности их предка Александра Невского. Однако целый ряд свойств новой династии немало способствовал ее политическим успехам. В первую очередь, это верность семейной традиции. Старая родовая славянская психология стала у московских князей живым ощущением собственного существования как переходного между предками и потомками. Князь Симеон Гордый пишет на одре болезни завещание, «чтобы не перестала память родителей наших, и свеча не погасла». Эта преемственность едва ли не больше всего проявилась в накопительстве и приобретательстве. Постепенно московские князья стали обладателями немалых сокровищ, что открывало им широкий простор для приобретательства другого рода – покупки целых княжеств и привлечения к себе на службу потерявших владения князей и немосковских бояр.
Другое обстоятельство, способствовавшее возвышению Москвы, – особая набожность ее князей, их почтительное внимание к церкви и ее пастырям. В их среде складывается тип христианского благочестия, отчасти напоминающий византийский, когда регулярное отстаивание богослужений, соблюдение постов и денежные пожертвования заменяют более глубокое
