плиты, заменившие брусчатку, местами были полуразрушены, а кое-где даже зияли дыры и нужно было их перепрыгивать. В темноте при плохом освещении их не было видно, и Лауфейсон едва не переломал себе и без того больные ноги. Потом – вверх по холму, в Старый город. Но сейчас – через Снобяку.
«Сейчас я отдохну немного, а потом пройду по этой блестящей набережной, набитой дурачьем, – подумал Лауфейсон, добравшись до конца моста и садясь на бетонную плиту. – Но себе я обещаю, что пройдет очень мало времени, как я стану такими же как они – с кучей денег и со статусом».
На самом деле Лауфейсон выжидал, пока не рассосется толпа прогуливавшихся по набережной и курсировавших по одному маршруту: бутики, рестораны, развлечения… Ждать пришлось долго, зато удалось отдохнуть по-настоящему. И вот когда на набережной почти никого не осталось, Лауфейсон, взявшись за перила, встал и заковылял к негаснущим огням.
Затем – к лестнице, бегущей по склону Королевского холма в старый город. Одолев пролет и оказавшись на террасе со старинными домами, Икол бросил взгляд на старинные дома, бледные в тусклом свете. На одном из них раскачивалась вывеска с надписью «Кукольный рай». Лауфейсон усмехнулся. Куклы, игрушки… Нашли, где разместить магазин. Пройдя площадку, он стал подниматься дальше вверх по узкой улочке, с двух сторон огражденной домами. Здесь не было освещения, и пришлось отсчитывать ступеньки. Десять. А теперь еще пять. Ну вот, кажется, добрался.
Икол постучал в деревянную дверь молотком. Такие еще висели в старом городе и их нельзя было снимать: считались исторической реликвией, и поэтому нельзя было устанавливать электрические звонки. Ждать пришлось долговато, минут десять. Наконец, дверь заскрипела, и из нее высунулась голова, от которой несло дикой смесью пива и кальянного табака.
– А, ты, – что-то невнятно пробормотала голова, уставившись на гостя. – Ну, заваливай, чувак.
Лауфейсона едва не стошнило от такой вони, но делать было нечего, и он буквально ввалился внутрь, как и предложили.
На вопрос застрявшего в дверях хозяина: «А ты кто вообще?» Икол предпочел не отвечать, а проковылять в гостиную. Там он распластался на полу, слушая бессвязный бред, долетающий из коридора.
– Так чего ты приперся, чувак, и кто ты вообще? – раздался гнусавый голос прямо над Лауфейсоном.
Икол, щурясь, посмотрел на обладателя голоса. Ну да, Нилус Дым, он же Нил сокращенно. Терпеть не мог, когда его называли по имени. Полгода назад подсел на кальян и удивительно, как не промотал всего, что у него было – просто удивительно!
– Расслабься, Нил, – тихо произнес Икол. – У тебя же всегда пусто, я у тебя пока перекантуюсь месяц-другой, а за это время что-то придумаю. Ты же меня не выставишь?
– А ты соссенно кто? – Нил еле ворочал языком, явно перебрал с дозой курева.
