и принялся обхаживать дочь.
– Чудеса! Что я слышу? Государь все же влюбился в кузину?!
– Влюбился? Какое-то слово ветреное… Великий хан Василий прикипел к Авдотье! – произнесла тетка и вновь умчалась воспоминаньями, изредка вытирая набегавшую слезу.
– Вот новость… – промямлил взбудораженный Шуйский, силясь настроить себя на восприятие давно ожидаемой истины. – Вы продолжайте, продолжайте, тетушка! Теперь и еда не идет! – пробубнил он, отодвигая блюдо.
– Меж тем Великий хан стал наведываться к нам чаще и чаще, а там и вовсе зачастил. Мы заметили, что дочурка засветилась счастьем! – полился рассказ Лукерьи, оживляя ее глаза. – Виделись они часто с Василием Иоанновичем. И всегда им было о чем поговорить, а то Авдюша пела, хан подыгрывал на домбре. Великому хану по государственным делам частенько приходилось выезжать в другие уезды. И он взял прямо-таки в привычку всюду возить с собой Авдотью. Не редко случалось, государь приглашал Авдотью в Кремль, где неотложно нужно было решать дела. Так она помогала ему: читала челобитные, разбирала прошения князей и другие тяжбы. Вела отписки.
– Ничего не понимаю, – воскликнул пораженный Шуйский, – что же произошло? Что разлучило их?
– Узнаешь. – сухо заметила тетушка Лукерья и продолжила: – Поведаю все без утайки! В ту пору у нас все закрутилось, враз изменилась жизнь! В нашу усадьбу поплыли царские подношения от хана: ко двору доставляли тюками добротные ткани, везли тонкую заморскую посуду, были пожалованы ценные меха, гнали скотину. Чего только ни жаловал Великий хан! Нам был упрочен в Первопрестольной почет и уважение от знатных особ! Да и от посадских и мещан стали принимать поклонение – известно, вести мигом разносятся по граду! По правде сказать, то было красное время! Счастливое!
Тетушка Лукерья вновь умчалась мыслями в прошлое и забылась: то улыбалась, то плакала. Пережив нахлынувшее, очнулась:
– Да, да, так и было. Государь выделил Авдотью из всех дев и определил взять в жены.
– Не знал сего, – сознался племянник. – Вернее, в семье баяли… токмо… в ином… свете: вроде бы Авдотья сама… набивалась, а ее… отвергли.
– Вот еще! Се сущий наговор! – вспылила тетка. – Чего только не наплел твой батька на мою дочь. Знай же, государь от любви пылал! Они оба были счастливы, а мы с мужем рады радешеньки. Как, никак дочь станет Великой ханшей, достойной рода Шуйских! А больше всего радовало, что все у них идет по согласию, что доченька полюбила государя Василия.
– Кузину не смущало, что он старше?
– Знаешь, Вася, государь душой молод! И его лет не замечаешь, когда близко сойдешься с ним. Он насколько был зажигателен и весел, что порой мы сами поражались его удали. А уж как ухаживал за дочкой: и внимателен был, и обходителен, и заботлив!
– Скажи, тетя, государь подносил кузине царские подарки или лишь бы какие?
– Подарунки-то? О-о-ох! Драгоценностями
