кого-то от себя ладонью. – Слышите?.. Не приставайте к нему. Он не курит!..
Мимика её побледневшего, напряжённого лица в этот момент свидетельствовала о каком-то сильном, глубоком, внутреннем переживании, вдруг охватившим всё её существо.
– Слышите?.. Отдайте очки!.. – дрожащим, полным смятения голосом, произнесла она. – … Прошу вас!.. Ах! – Она испуганно вскрикнула и прижала руки к груди. – Что вы наделали?.. Хулиганы!..
Екатерина Николаевна наклонилась всем корпусом вперёд, обуреваемая негодованием, но ноги её как будто приросли к полу, не давая возможности сдвинуться с места.
– … Кузя!.. Тебе не больно?.. – сочувственным, материнским голосом вымолвила она. – … прошу тебя, … вставай…
Словно в полузабытьи она сопровождала свою, порой – невнятную речь непонятной жестикуляцией рук и сострадальческой, негодующей мимикой лица.
– … Митя?! – вдруг удивлённо воскликнула она, и было видно, как дрогнули её веки. – Помоги… Хулиган… Пристаёт… Очки…
Дальнейшее её поведение заставляло предполагать, что она мучительно переживает какое-то событие, произошедшее с её сыном. Она стояла, чего-то выжидая.
– … Митя!.. Осторожней!.. – воскликнула она. – …Он что-то замыслил… худое… О-о-ох! – набрав в лёгкие воздуха, тяжело выдохнула Екатерина Николаевна, пребывая в оцепенении и уставившись в одну точку.
Какое-то время она находилась в неподвижном состоянии. В комнате воцарилась напряжённая, выжидающая тишина, нарушаемая монотонным ходом маятниковых часов. Саня стоял, затаив дыхание. Ему казалось, что события, переживаемые Екатериной Николаевной, заполнили собой всё пространство квартиры.
– … Спасибо, дружок.., – нарушив молчание, промолвила она. – Беги… Кузя… беги.., а то ни за что… Митя!.. Где ты?..
Сделав несколько лёгких, конвульсивных движений, она с трудом приподняла веки и, наконец-то, полностью открыв глаза, опустила руки.
– Что это со мной было, Саня? – спросила она тихо, зажмурив глаза и медленно потирая виски пальцами обеих рук.
– Это, тёть Кать, наверное у вас от переутомления, – поспешил сделать своё заключение Саня, дабы успокоить хозяйку.
– Что же это я хотела? – спросила она самою себя, с трудом припоминая что-то забытое, но очень, как ей казалось, важное. – Ах, да, чаю… Ну конечно же – чаю! Вот чего ещё хотела тебе принести. Извини, Саня, иду, я сейчас.
И уже как ни в чём ни бывало она забрала со стола порожнюю посуду и направилась на кухню за очередной порцией угощения.
Саня посмотрел на часы. Они показывали восемь минут десятого. Значит эксперимент длился где-то минут семь-семь с половиной.
Пока Екатерина Николаевна возилась на кухне, он, сидя в одиночестве за столом, размышлял.
– Само собой разумеется, – рассуждал он про себя, ещё не успев полностью оправиться от волнения, – эксперимент дал положительные результаты на все сто процентов. Екатерина Николаевна вместе с Кузей
