явления. Потом выясните как и чем оно обусловлено. А дальше-то что?»
Друзья в недоумении посмотрели на своего оппонента, но чего-либо вразумительного в ответ сказать так и не нашлись. Они были расстроены и обескуражены убедительными доводами Митьки.
– Посоветоваться бы с кем-нибудь надо по этому поводу, – придя к твёрдому убеждению, предложил он.
– Правильно, – воспрянул духом Кузя. – Со Степаном Павловичем…
Как много и много позже выяснилось, что в этот самый день Митька решил без лишней огласки самолично поставить опыт по телепатии, по своей, упрощённой методе. Явившись домой, он долго что-то вырезал, паял и примерял к своей голове, а за ужином сказал своей матери, Любови Матвеевне:
– Слушай, мам! Когда я сегодня лягу спать, то вот эти два электрода, – и он показал ей две круглые, металлические пластинки, – я прикреплю к своей голове. А вот эти два, прикрепим к твоей. Когда я буду спать и видеть сны, они обязательно должны тебе передаться вот по этим проводам. Когда я проснусь, то расскажешь, какой сон мне приснился.
Ход мыслей его был ужасно прост. Если приложить к своим и маминым вискам электроды и соединить их проводниками, то биотоки его мозга потекут к маминому, и она уловит его мысленную информацию. Это попахивало авантюрой. Однако, доверчивая и не особо-то грамотная Любовь Матвеевна согласилась. А что ей оставалось делать?
Этой ночью она сидела у изголовья спящего сына. У каждого на голове красовалась повязка, прижимавшая к височным областям электроды, соединённые между собой двумя проводниками. Бедная, бедная мать! Так и просидела она всю ночь напролёт, улавливая биотоки бессовестно дрыхнувшего и храпящего на всю ивановскую сына. А тот, раскрасневшийся и нахально раскинувший на кровати, пытался таким чином постичь тайны доселе неведомого.
Она сидела и смотрела на сына. Боже! Как похож он на отца! И в кого только такой вымахал? Она жила своими детьми, и всё, что могла, отдавала им: и душу, и сердце. Они платили ей взаимностью. Митя был спокойным, уравновешенным, добрым мальчиком и очень любил своих родителей. Он охотно прислушивался к их советам, чтил их, чем мог, помогал. Добросовестно выполнял их поручения и наставления. Отца он любил, и жалел.
Геннадий Акимович работал на моторостроительном заводе. Это был слесарь высшей квалификации и слыл мастером «золотые руки». Он любил пошутить и побалагурить, оставаясь при этом человеком слова и дела. Всё-то у него клеилось и ладилось до тех пор, пока он не был признан лучшим рационализатором среди работников предприятий машиностроительной отрасли. На большие деньги стали слетаться дружки-мотыльки, как на огонёк. Он начал закладывать, иной раз пропивая и зарплату. Лечение не помогало. Во всём остальном это был хороший, добропорядочный муж и отец.
Старший, девятнадцатилетний сын Фёдор учился в мореходном училище, на капитана. От него Любовь Матвеевна часто получала весточки. Как всякий любящий сын, он в своих письмах не забывал справляться о здоровье родителей, их жизни, и очень
