человек, неотрывно смотревший на нас из глубины зала, ударил себя кулаком по лбу и, торопливо говоря с кем-то по телефону, пошел к выходу.
Наконец, нас поселили.
– Ну что, Сашка, сейчас примем душ – и обедать! – жизнерадостно сказал я, когда мы с Шурой ехали в лифте на седьмой этаж. В кабинке лифта с нами ехал улыбающийся гражданин в темных очках, похожий на слепого.
– Сашка любит манную кашку, – ни с того ни с сего произнес он.
– Ты видел? – сказал шепотом Шура, когда мы подходили к номеру, – слепой – это агент ФСБ. Их тут из-за саммита – хоть пруд пруди. Держи ухо востро – кто бы чего ни спрашивал, мы – врачи.
Шура в каждом увечном видит агента ФСБ. По его мнению, эта служба переполнена калеками всех сортов.
Приняв душ, мы спустились в ресторан. Он был полон народу за исключением маленького
подиума рядом с пальмами. Там стояло штук десять совершенно пустых столиков.
– Смотри-ка, стесняются люди наверху сидеть, – удивленно заметил Шура, – но мы-то умеем столовыми ножами пользоваться. Нам-то чего стесняться?
Мы заняли столик возле окна и стали ждать официанта. Время тянулось, животы урчали, а официант все не подходил.
– Это «Шератон» или хинкальня придорожная? – злился я, – может, у них «шведский стол»?
Из-за столика, за которым сидело четверо грустных мужчин, – я еще подумал тогда, может,
у них поминки товарища, – встал и подошел к нам симпатичный юноша.
– Вы приезжие? – спросил он с легким акцентом.
Шура важно наклонил голову.
– Тогда вы не знаете. За этим столом всегда сидит Низо. Вам лучше пересесть.
Я осмотрел зал. Пересесть было некуда.
– Знаешь что, скажи Низо, что мы очень хотим есть, – сказал я ласковым, «врачебным» голосом (в это время в зале вдруг возникла гробовая тишина), – у нас завтра очень сложная операция. Мы – хирурги с Урала. Мы и прилетели на сутки, так что долго столик занимать не будем. Вырежем, что надо – и домой.
Парень отшатнулся от меня чуть ли не на метр, побледнел и пошел к своим товарищам. «Что ж ты так хирургов боишься? Чай, не зубные врачи», – подумал я.
Эта четверка, что сидела на поминках, уставилась на нас в каком-то изумлении. Некоторые из обедающих встали, не закончив трапезы, и быстро пошли к выходу.
– Похоже, здесь неважно готовят, – отметил Шура.
Наконец, подошел совершенно больной официант. Он беспрерывно потел и чуть в обморок не падал. Шура строгим голосом продиктовал заказ, а потом добавил:
– Вас тут, похоже, всех лечить нужно. Время будет – займусь.
– Отлично, Шура, ты, как настоящий врач, – шепнул я ему.
Официант пошел от нас как-то зигзагами, повторяя при этом: «Сегодня же уволюсь».
В это время в зал вошел солидно одетый мужчина лет пятидесяти в сопровождении двух верзил. Поговорив о чем-то с этой скорбной четверкой, он один подошел к нам.
– Я
