мы раньше не встречались? Моя фамилия Перепелкин, – обратился я к нему.
Мужчина гордо посмотрел на меня.
– Моя фамилия Дворжак. Я приезжал в Москву на конференцию по правам человека, а теперь еду в Варшаву, – сказал он с едва приметным акцентом.
– Пан Дворжак, – сказал я со скорбью в голосе, – там, в туалете, мучается сочувствующий вам
человек. Он тоже борется за свое право, ему требуется помощь. Помогите ему, а я пока покараулю ваши вещи.
Лицо у Дворжака стало вдохновенным.
– Когда Дворжака просят помочь, – в эту минуту, честное слово, он был прекрасен, – Дворжак идет и помогает.
Он встал и скрылся за дверями туалета. Я сидел, смотрел на его сумки и думал, что было бы, если эти сумки были набиты долларами? Что бы тогда победило – нравственный закон, закопанный в глубинах подсознания или звездное небо Атлантики над моей головой.
– Толик! – раздался со стороны туалета жалобный голос Шуры.
– Что там еще? – я повернул голову.
– У этого бородатого козла…
– Моя фамилия – Дворжак, – напомнил мужчина.
– «Молнией» бороду защемило.
– Я хотел лишь разработать «молнию», – оправдывался Дворжак.
Они стояли в дверях туалета – Шура с истомой на лице и Дворжак. В полу присядку, обхватив Шурины ягодицы, с защемленной «молнией» бородой и нелепо вывернутым носом.
Одна ноздря плотно упиралась в пряжку ремня Шуриных штанов, другая была повернута ко мне, как дуло охотничьего ружья, и быстро дышала.
– Найди нам ножницы поскорее, я вот-вот обмочусь.
Где же взять ножницы? Мимо проходила приятная с виду женщина с двумя мальчиками, которые катили большой дорожный чемодан.
– Дама, дама, погодите секунду, да, это я вас позвал, – я быстрым шагом подошел к женщине.
– Ради Бога, простите, но не найдется ли у вас маникюрных ножниц?
– Найдутся, – отвечала женщина, роясь в сумочке, – а вам для чего?
– Мои друзья, – я жестом показал на открытую дверь туалета, в которой стояли сцепленные Шура и Дворжак, – никак не могут оторваться друг от друга. Придется отрезать у одного из них небольшую часть его украшения.
– Вы тут с ума все посходили? – как- то обалдело сказала женщина, – что это вам пришло в голову, заниматься такими делами в туалете на вокзале!
– Где же заниматься такими делами, – пораженно возразил я, – может, вы предложите моему другу заниматься этим делом на площади? Может, вы хотите, чтобы он нарушил федеральный закон?
– У меня маленькие дети, я не желаю больше видеть этот кошмар. Вот ножницы, можете забрать их.
Она пошла к выходу.
– Как будто маленькие дети не делают таких дел, – крикнул я ей в спину.
Мы собирались насладиться прогулкой по ночной Москве – эти прогулки бывают очень познавательны, как вдруг сбоку раздалось привычное:
– Стоим,
