кивнул я на елку.
– Не соберусь донарядить, – он мечтательно посмотрел на елку.
– Ты сегодня «при параде», – заметил я. Пэпс был в относительно чистых шароварах и толстовке.
– У меня бьеннале, – важно пояснил он.
– А где же публика?
– Публика любуется моими бессмертными шедеврами дальше, в боскетной.
«Боскетной» у Пэпса называлась комната, имеющая выход в маленький сад с деревянным нужником под яблоней. Вот нужник этот имел полное право именоваться памятником российской архитектуры. Когда-нибудь к нему обязательно прикрутят табличку и будут брать деньги с посетителей.
– Да ты их знаешь – Ходина Анна и Ленька Герман.
Но едва он это произнес, они и сами появились в зале.
– Привет, бродяга, какими судьбами? – сказал Ленька, – что, пришел полюбоваться на «евонную» живопись? «Евон» сколько намахал.
И он сладко и иронично улыбнулся. Леню я уважаю, но мы никогда не станем близкими друзьями – он чересчур любит себя. А может, и не это главное. Он очень современен. Да,
пожалуй, это важнее. В разговоре он постоянно оценивает окружающий мир и при этом всякий раз использует новые слова, типа, «консумация», «мэм» и так далее. А я за ним запаздываю. Когда же, узнав, что эти его выражения означают, я опять с ним встречаюсь – у него уже новый лексикон. Да и оценивать окружающие меня предметы, людей, воздух я не хочу. Я просто запретил себе это – и все.
Как-то при встрече, мы с ним разговорились об осени, и я рассказал, что только что наблюдал уток. Утки прожили на маленьком городском прудике все лето и вот теперь стали время от времени взлетать, делать несколько кругов над водой и опять шумно, с брызгами садились на уже холодную, серую воду. Когда они кружили над прудом, по воде кружились их отражения – мне показалось, это достойно для разговора. Но Леня снисходительно улыбнулся и сказал:
Старик, ты не понял. Утки просто делали «сэлфи».
Анна была, как обычно, безумно красива. В черном, облегающем платье… да, и описывать не надо – и так понятно.
Здравствуй, – как она умеет произносить это простое «здравствуй» – мурашки по коже бегать начинают. Она внимательно посмотрела мне в глаза, желая понять, действуют ли на меня ее «чары». Убедившись, что мужчина млеет, она удовлетворенно улыбнулась и уже обычным голосом спросила:
– Ты здесь проездом или насовсем?
–Проездом, «насовсем» мне тут не климат. А ты, по-прежнему, с Леонидом?
–Леня – моя любимая, сломанная игрушка. Да, ты ведь не знаком с Оксаной. Вы понравитесь друг другу.
К нам подходила девушка тоже элегантно одетая, тоже красивая. «У Пэпса сегодня парад моделей», – подумал я.
Нас представили, и мы начали пустяковый разговор. Я легко схожусь с женщинами, вернее,
женщины легко записывают меня в круг своих друзей. Вероятно, это от того, что любая девушка, знакомясь с холостым мужчиной, бессознательно
