приму. А если и не захочешь – все равно заходи, буду рад. – Он работал столяром и вел кружок авиамоделизма в Доме пионеров – том самом, от которого уезжали в пионерлагерь. – Поговорим за жизнь. Хорошо мы с тобой за жизнь говорили?
– Хорошо, – подтвердил Лёнчик. Следом ему подумалось, что эта оценка не соответствует истине, и он поправился: – Отлично! Отлично говорили!
Приведя их с сестрой домой, мать тут же принялась за разборку их чемоданов, а Лёнчик бросился на кухню слушать репродуктор. Там звучал «Полет шмеля» Римского-Корсакова. Музыкальных способностей у него не было, но музыку он любил. Особенно ему нравился «Танец с саблями» Хачатуряна, «Турецкий марш» Моцарта и вот «Полет шмеля». И надо же, он вернулся домой, и как раз – одна из его любимых вещей. Может быть, «Полет шмеля» была даже самой любимой. Он странным образом, когда слушал ее, так и чувствовал себя этим могучим тонкокрылым созданием, уверенно и независимо несущим в облаке тяжелого гуда свое мохнатое, переливающееся всеми цветами радуги благородное тело над сотнями благоухающих запахов, играющими под ветром волнами травы просторными полями, а мир вокруг пронизан и напоен солнцем, прекрасен и великолепен.
– Это что? – входя на кухню, с недоумением спросила мать, показывая извлеченные из его чемодана холстяной мешок с кульком.
Лёнчик вынырнул из своего видения.
– Это бабушке. Брусничный лист.
Бабушка здесь же на кухне, сидя за столом, резала что-то на доске, готовя торжественный обед по случаю их с сестрой возвращения из лагеря.
– Ой, – оторвалась она от своей работы, – Лёнчик! Набрал! Молодец какой!
– Да чего там, – с небрежностью отозвался Лёнчик. – Главное, не забыть было.
– Как тебе вообще в лагере? Понравилось? – спросила мать. – Что-то ты ничего не говоришь. Лида вон сколько всего! А ты молчишь.
– Да чего. – Лёнчик пожал плечами. – Если б не пионерлагерь, где бы я бабушке столько брусничного листа нарвал?
5
Встречать Новый год я с Евдокией еду к Райскому. Новый год у Райского – это круто. Евдокия так и горит возбуждением. А кто у него будет еще, в десятый раз спрашивает она меня. Слушай, а расскажи поподробней, как вы с ним познакомились?
Да, это действительно особая история, как мы познакомились с Райским. Это был тысяча девятьсот семьдесят второй год, по неизвестной причине Центральный комитет ее величества Коммунистической партии Советского Союза соблаговолил разрешить полное академическое издание Достоевского, и у книжных магазинов, где проводилась подписка, в назначенный день выстроились километровые очереди. Я стоял в очереди, змеившейся на задах Дома книги на Новом Арбате. Перед этим неделю по вечерам я ходил на перекличку, отмечаясь в списках, а накануне подписки было решено дежурить возле магазина всю ночь, чтобы не допустить возникновения незаконной очереди. Я тогда заканчивал Литинститут, подрабатывал рецензентом в одном
