что меня отбросило и я упала на кровать. Орн свалилась на пол. Я взглянула на фаранга – похоже, с ним приключилось что-то вроде припадка; руки-ноги неудержимо дергались, изо рта шла пена. С полминуты мы обе смотрели в ужасе, а потом он вдруг застыл – просто неподвижно лежал на белой простыне рядом со мной, совершенно очевидно мертвый. Орн встала и поискала у него пульс, послушала сердцебиение. Но находить было уже нечего, и она в ужасе вытаращилась на меня. Помню, из уголка ее рта еще стекала струйка слюны.
Я мигом поняла, что не за горами истерика. Лицо у Орн было такое, будто она вот-вот завизжит. А вот я, как ни странно, была спокойна и как будто владела ситуацией. Чтобы привести ее в чувство, я с силой шлепнула ее по губам. Ее слюна перекочевала мне на ладонь, я потрепала Орн по щеке.
– Джай йен, джай йен34, Орн, – сказала я, пытаясь смягчить ее ужас. – Мы выкрутимся, если будем чалат, только успокойся и дай мне минутку подумать.
Ее остекленевшие в панике глаза сфокусировались, и она медленно кивнула. Я поняла, что она снова со мной.
Мы натянули на фаранга одежду без особого труда. Мы обе очень сильные, потому что тренируемся в спортзале почти каждый день, держим форму. Я стащила с кровати простыню и скрутила из нее веревку. На одном конце сделала петлю и просунула сквозь нее седую кудрявую голову фаранга. Странно, какой он был умиротворенный, – будто крепко спал и видел чудесный сон. Я затянула петлю у него на шее, встала на кровати, Орн подняла его сильными накачанными руками, и вдвоем мы повесили мертвого фаранга на потолочный вентилятор.
Золотые часы мы решили оставить у него на запястье, чтобы не возникло подозрений. В его кошельке мы нашли восемь тысяч бат и забрали шесть. Затем аккуратно обыскали комнату, стараясь не создавать беспорядка, отыскали пять тысяч в ящике стола и еще толстую пачку американских долларов. Из каждой пачки взяли только половину, чтобы все выглядело естественно и полиции было что найти. Уходя, мы заперли за собой дверь и быстро, тихо прошли по коридору и мимо зевающей девушки за стойкой. Девушка сменила сомтам на пластиковый пакетик с кусочками манго, а хоррор-комикс – на дешевую книжку в бумажной обложке. И снова даже не взглянула на нас – мы спокойно прошли мимо и на улицу. Мы сели в сонгтео и поехали прямиком к себе, где я побежала в туалет и выблевала все свое нутро в унитаз, как больная собака, которой внезапно я себя ощутила.
О смерти фаранга сообщили в местных новостях и газетах, но никто даже отдаленно не связал ее с нами, и мы поняли, что вышли сухими из воды.
Но хотя мы избежали физического наказания, внутри меня переполняли вина и стыд. Мне стали сниться ужасные кошмары, и я просыпалась в поту и слезах всякий раз, когда удавалось заснуть. Прежде я не раз грабила туристов, но крала тайком и не использовала ничего жестче снотворного. Теперь же я совершила страшное и, преисполняясь раскаянием,
Джай йен (тайск.) – дословно: «холодное сердце»; здесь: успокойся, спокойно.
