это Макс Волошин,неопознан и непрошен,
еще с той войны скорбя,
к нам пришел из Коктебеля,
чтобы все мы оробели,
устыдились бы себя?
Может,
пристыжает нас
Блок Александр Александрович,
так однажды раздосадовавшись
на нелепый парафраз
революционной чтички,
щебетавшей вроде птички,
сценой выбрав паровоз:
«В белом венчике из роз
впереди идет матрос»?
Кто же там?
Да наш Христос!
Да, тот самый —
из тринадцати
работяг,
а над ликом трепыхается
белый —
самый смелый —
флаг.
Где-то за семью затворами
церковные чины
тянут за переговорами
липтоновские чаи.
Ну а белый флаг,
как парус,
виден танкам на мосту.
Что за родина попалась
россиянину Христу!
И в него многострадального
целятся из-за угла.
Нет Христа официального
и не будет никогда.
Говорят,
нашли две пули.
В спину,
в грудь
был ранен он, —
двое снайперов шмальнули
с двух воюющих сторон.
Белый флаг на землю выпал.
Сжались намертво уста.
Твой, Россия,
лучший выбор —
если выберешь
Христа.
Христос бывает всеми нами,
когда мы поднимаем знамя,
но не вражды,
а примиренья —
и эту правду примет время.
Не на горе всем буржуям,
а вконец спалив страну,
неужели мы раздуем
вновь гражданскую войну?
Моровой пожар в крови…
Господи,
останови!
Что дрожишь,
Москва-старушка,
как октябрьский Петроград?
Танки русские
по русским
так невесело палят.
И девчоночка с коляской
с недостаточной опаской
загляделась,
как ползут
грузной грудой металлической
танки —
в кухне политической
вроде кухонных посуд.
А коляска тоже двигалась,
по неровностям распрыгалась.
Ой, люли, люли, люли…
И колесики резиновые,
став нечаянно разинями,
оскользнулись,
поползли
внутрь зияющей земли.
Мама доченьку хранила,
каждый волос,
ноготок,
но коляску уронила
в
