раз говорил своим жертвам. Был только один выход – бежать, и бежать как можно дальше.
– Ну, и чего молчим? – спросил Калум, посмотрев на младенца, всю дорогу не издавшего ни звука, будто выказывая характер Бланчестеров. Взирая на спасителя черными глазками, младенец
улыбался, нет-нет, да и протягивая к нему бледные ручонки.
Ухмыльнувшись, Калум огляделся, а заприметив в конце улицы бордель «Две стрелы», нахлобучил капюшон на голову и уверенным шагом направился в его сторону.
– Еще одного нелегкая принесла, – проворчала госпожа Делиз, завидев на пороге раннего посетителя.
Сидя у окна, она имела недовольный вид, ибо этой ночью репутации ее заведения был нанесен огромный урон. Вся округа гудела, словно пчелиный рой, обсуждая две вести – как шлюха при соитии с клиентом разродилась ребенком, и как хозяйка борделя выбросила его на улицу, точно какого-то котенка. Просидев остаток ночи возле окна, она встречала каждого с неодобрением во взгляде, видя в нем человека, пришедшего почесать языком.
– Эля, похлебки, коня и провизии на три дня, – сухо бросил Калум.
Надув и без того пухлые щеки, хозяйка скривила рот в презрительной ухмылке.
– А девочек господин не желает? – поинтересовалась она.
– Нет, не желаю.
Пройдя к ближайшему столу, Калум по-хозяйски расположился на скамье, положив рядом младенца.
– Может, господин, желает мальчиков?
– Сдается мне, хозяйка, у тебя мозги жиром заплыли, мне что, еще повторить?
Прямолинейный, как стрела, разящая противника на повал, он зачастую говорил то, что думал, даже, если это могло навлечь на его голову несчастье.
– А ты, милок, повтори, читай, язык-то не отвалится.
Зная крутой нрав хозяйки, шлюхи и те немногие клиенты, пребывающие в борделе в столь ранее время, приутихли в предвкушении скандала. В воздухе повисла звенящая тишина. Мухи, заполнявшие воздух назойливым жужжанием, и те смолкли, точно ожидая, чем все закончится. Однако тишина продлилась недолго, ибо
вскоре за дверью послышался шум и в бордель ворвался Силас.
– Хозяйка! – крикнул Силас, качаясь из стороны в стороны. – Дай эля, мой рот сух, как пустыня Хирама!
– Что, опять набрался? – спросила госпожа Делиз. – Смотри, Силас, терпение у меня не безграничное.
– Хозяйка, опять ты за свое!?
– Проходи уже, поди не калека, сам о себе позаботишься!
– Премного благодарен, миледи, – съязвил Силас, отвесив глубокий поклон.
Оглядев присутствующих мутным взглядом, он шагнул в сторону бочки, остановился и посмотрел на хозяйку взглядом, полным вопросов.
– Чего уставился?
– Чего так тихо, аж мух не слышно?
– Да вот, – сказала госпожа Делиз, кивнув в сторону Калума. – Господин хороший не хочет ни девочек, ни мальчиков. Подавай
