Оно началось сегодня, когда ты запел: «Прощай, прощай, любовь моя», – как будто уже собрался уходить, не осчастливив меня. У меня в тот момент даже в груди защемило… Когда мы с тобой танцевали, ты что-то шептал мне на ухо о моих глазах, об оливье, о моей фигуре, о символичности музыки. Но я до конца не улавливала смысла твоих фраз, зато я ловила неописуемый кайф от легких прикосновений к уху твоих губ. Мне жуть как захотелось попробовать их на вкус, и ты угадал моё желание. А когда ты меня целовал, мне показалось, что я умираю от счастья. Я вообще куда-то улетела, как будто какая-то энергия с твоих горячих губ ворвалась в меня и кинула к облакам. И вот тогда, в танце, я подумала: «Он ведь ничего этакого не сделал, а мне уже так хорошо. Что же со мной будет, если он вонзит в меня вот эту оглоблю, которая мне сейчас упирается в живот?» Я мысленно вообразила себе эти ощущения и докуда это мне достанет – и обалдела. У меня аж всё застонало, там внизу. И вот тогда я твёрдо решила осуществить своё желание во что бы то ни стало. В конце танца мои трусы так намокли – хоть выжимай. Если сомневаешься в моей честности и искренности, то сам посмотри. – Она взяла с тумбочки свои плавки и предъявила их мне, как вещественное доказательство. – Вот результат нашего белого танца!
Её голубенькие трусики действительно были влажными. Они источали тонкий, пикантный аромат, загадочный и манящий, будоражащий инстинкт продолжения рода. Правда, я это учуял ещё тогда, когда стягивал их с Наташи.
– А этот козёл, – она ткнула пальцем в Васин живот, – за семь с лишним лет ни разу не удосужился осчастливить жену. Ни тебе оргазма, ни тебе экстаза. Вместо этого сморщенный кукиш на постном масле. У него же – одни пьянки на уме!
И вдруг Наташа сделала такое, что меня шокировало и, вместе с тем, рассмешило. Она напялила свои шелковые трусики Васе на голову, затем заботливо поправила их, пристроив влажное место как раз ему на нос.
– Вот и поделом ему! Пусть нюхает, позорник эдакий, а то ведь он давно забыл, чем пахнет интимное место жены. – Она злорадно хохотнула. – Коль, меня даже возбуждает то, что он лежит рядышком и поднюхивает мои трусы, в то время как мы занимаемся настоящим делом.
Наталья протянула руку, достала из тумбочки две бельевые прищепки и прицепила их себе на соски. Перехватив мой удивленный взгляд, она пояснила:
– Они помогают мне быстро достичь оргазма, когда я мастурбирую. А куда деваться, Коленька, ежели муж алкаш? Или прикажете страдать от женских болезний? Ну а сейчас – мне просто хочется испробовать, как они будут взаимодействовать с твоим Мустангом.
Все манипуляции с фужерами, трусами и прищепками проделывались нами без единой остановки в половом акте.
Не знаю, то ли прищепки сработали, то ли время подошло, но ей снова захорошело. Дыхание её участилось, глаза подернулись поволокой, а тело покрылось мурашками.
– Родной мой, добавь-ка темпу. Снова подкатывает. Что-то большое,
