минувший вечер я усвоила одно, что жизнь полна случайностей, непредвиденных событий, поворот которых может быть непредсказуемым. – Я задумалась и решила посвятить её в своё ночное приключение. – Я тебе ещё не всё сказала. – Аннет сидела и подозрительно мигала на меня глазами. – Кажется, сегодня ночью я побывала в будущем. Вокруг меня столпилось много молодых людей: небрежные мужчины и пошло одетые девушки, они вели себя распущенно – совсем не так, как подобает в нашем скромном обществе. Сперва я очень испугалась, а потом мне стало любопытно посмотреть на людей через сто с лишним лет. И вдруг я усомнилась в ценностях, которые заложены в нас с детства. Во мне воспитали представление о жизни, как той, что ложится в принятые обществом правила, выйти за рамки которых означало бы упасть лицом в грязь – сойти с неверного пути. Мне было трудно допустить, что в их мире есть нормы поведения и приличия, или самая обычная мораль. Они вели себя развязано, как будто бы свободные от всяких предрассудков, словно знали, что им за это ничего не будет. Почему ты молчишь? Ты меня не слушаешь?
Аннет с лицом крепко спящего человека не издала ни писка. Как хорошо, что она уснула, пропустив всё мимо ушей, а если что и услышала, то можно будет смело сослаться на сновидение и сказать, что ей это приснилось. Тогда мне не придётся сожалеть о том, что я ей рассказала. Безусловно, мне хотелось поделиться с кем-то этим необычно-странным зрелищем, и, может быть, тогда бы я нашла покой, но риск, что мне не поверят, был слишком велик, и я решила держать язык за зубами.
7
Стоял полдень. Солнце пробивалось сквозь шторы и светило мне прямо в лицо. Наша спальня находилась на солнечной стороне. Окна выходили на юг, и солнце в зените пекло. Сколько раз я просила Аннет плотно задёргивать шторы, но она всегда делала по-своему, мол до обеда вредно спать и ложиться нужно пораньше. Сама она вставала рано, даже если ложилась поздно, а вот мне было важно как следует выспаться. От этого зависел мой день. И ей ли это не знать, но с неё как с гуся вода. Она нарочно оставляла небольшие щели, а потом извинялась и галдела с виноватым видом о своей забывчивости.
К счастью, когда я проснулась, Аннет дома не было. Она – птица ранняя. Тем более, работа подвернулась. Небось, покатила на встречу с профессором, который займёт её очередным переводом. Она и пяти минут не могла просидеть без дела. Вроде скромная, но неугомонная, и всё делала исподтишка. За столько времени совместной жизни я к ней уже привыкла и даже изучила все её повадки, а ещё имела наглость примерять её недостатки и казаться себе такой идеальной, хотя сама была несносной, иногда несправедливой, но Аннет со мной неплохо ладила. Просто во мне было развито чувство меры, даже несмотря на мой вспыльчивый и местами трудный неуживчивый характер. Возможно, поэтому мы находили общий язык, потому что я умела быстро остывать, а она не принимала близко к сердцу мои едкие, обидные слова. Именно поэтому здоровый долгий сон шёл мне всегда на пользу, но Аннет опять пренебрегла этим условием, и мир в нашем доме стал под угрозой.
Мне нравилось нежиться в постели и от безделья думать, что-то представлять. Одеяло спасало от солнца, или можно было встать и задёрнуть шторы.
