похождениях. Ах, сколько было бы недоумения в её глазах, сколько бы посыпалось вопросов».
Покуда я бродила по ночному дому, погружённая в себя, то не заметила, как быстро ночь сменилась утром. За окном уже зарисовался светлой полосой рассвет. Запели ранние птицы, щебет которых по утрам я ненавидела. Они своим назойливым пронзительным чириканьем мешали мне спать, особенно когда ночной сон не шёл и крепко засыпалось только под утро. Заскрипели первые коляски, запряжённые одной и более лошадьми, чьи железные подковы звонко отбивали по булыжной мостовой, сигналили машины, чтобы все вокруг посторонились, кичась превосходством на дорогах. Город и природа просыпались ото сна, и их взаимное, будто согласованное пробуждение мне посчастливилось наблюдать из окна маленькой гостевой спальни, в которую я заглянула, чтобы ненароком обнаружить там спящего Джереми и, наконец-то, разувериться в порядочности Антуанет Дюрэ, которая всегда всем представлялась скромницей приличной.
Комната поникла в тишине и полумраке. Гостевая кровать была нетронута, а воздух свежий, как на улице. Со всех углов несло прохладой и одиночеством. С тех самым пор, как мы въехали в этот дом, никто не ночевал здесь, кроме нас. Казалось, что эти старые стены были бы без нас такими же заброшенными и пустыми, как и их хозяйка – угрюмая, тощая женщина, утерявшая веру в будущее. Она выглядела старше своих лет, без мужа и детей – совсем одна с забитым тусклым взглядом. Она-то и на улицу почти не выходила, по словам Аннет. Сидела сиднем дома с обиженным и недовольным видом, что дни её сочтены, а для кого-то жизнь в её возрасте только начиналась.
Так и не дождавшись восхода, я вернулась обратно в длинный узкий коридор, тихо на цыпочках подкралась к нашей спальне и прислонилась ухом к двери. Мне было любопытно услышать хоть какой-нибудь шорох, хоть чьи-нибудь звуки, но в итоге махнула рукой и на носочках проникла в полутёмную комнату, которую мы с Антуанет делили на двоих. В доме, кроме гостевой, была ещё одна спальня, но ни мне, ни Аннет она не нравилась. Там было неуютно, захламлено, и стоял спёртый запах. Нужно было постоянно проветривать, а к окну не подобраться из-за ящиков, сундуков и коробок. В общем, мы обосновались в самой большой комнате второго этажа, светлой и просторной. К тому же один из нас мог иногда спать в гостиной, правда, места там было маловато, но если нападала лень или усталость, то можно было переночевать и на диване.
На кровати Аннет выпирал только холмик. Она с головой ушла под одеяло и крепко спала. Меня в постель не тянуло, хотя уже было давным-давно пора забыться сном. «А кому-то скоро просыпаться, – думала я, – например, Аннет – она всегда встаёт рано». За мной водился такой грешок неожиданных странных идей, как, допустим, полежать в горячей воде в шесть часов утра. Нужно было обязательно отмыться и расслабиться. Всё-таки те неприятные взгляды неотёсанных тупиц из будущего будто бы прошлись по мне ногами, а если лягу спать в нечистом виде, то точно не усну. Я просеменила к шкафу и достала из него
