кто мог бы возглавить отряд!
Его размышления прервал проводник.
– Вы неважно выглядите, брат Максим. Не волнуйтесь. Все сначала волнуются. Это нормально и скоро пройдет.
Ландо вышел за пределы города, на вершину того холма, откуда ему впервые открылся Аркаим. Проводник возложил руку на плечо странника, и он мгновенно перенесся в свое время, оказавшись на Фрегате со свертком в руках.
Стрелки на его хронометре дрогнули и пришли в движение.
Вот такая вышла история…
Глава 12. ЧЕТВЕРТОЕ ФЕВРАЛЯ
Российская Империя, Москва, 1905 год, зима
Пока Максим валялся на широченной постели в «Метрополе» и читал газеты об очередных убийствах, Каляев расхаживал по Москве с чувством превосходства.
Теперь Янек не просто рядовой бомбист. Он – посланник таких сил, о которых не ведает никто.
Он – сверхчеловек.
Его распирало поскорей проверить синхронизатор. Придумать желание и пусть сбудется немедленно!
Вместо этого Иван Платонович шатался по чайным.
Он будто бы забыл, что нельзя привлекать к себе внимание. Со всяким встречным заводил разговоры про Москву и произвол. Про невинных людей, которых сажают за решетку «царские псы». А также про то, что лекарство для России революция, а ее судьба – социализм.
И вот чудеса! В городе, наводненном филерами, ему удалось не нарваться ни на одного шпика. Как будто агенты охранки шли одними тропами, а Каляев другими; их пути не пересекались.
Между тем приближалась роковая, переломная дата в жизни Каляева, 4 февраля.
Террорист никак не мог отделаться от навязчивого желания – посмотреть на второй заходом с бомбой против великого князя. И не утерпел. Он надел котелок, нацепил черные очки, отчего стал похож на городского слепого, приклеил к лицу бороду, выпил водки и пошел на Ильинку.
У Гостиного двора он, конечно, увидел самого себя в крестьянской одежде. Тот Каляев, убийца, выбрался из саней вслед за Савинковым, укутанным в шубу.
Иван Платонович заметил, что лицо двойника было бледно.
Он не слышал, о чем говорили пассажиры саней, зато хорошо помнил, как они простились. По дороге Савинков убеждал его, что для убийства мало одного метальщика, но так и не убедил.
А потом Борис сказал, посмотрев ему в глаза:
– Прощай, Янек.
И он так же просто ответил:
– Прощай!
На кремлевской башне часы пробили два.
Иван Платонович посмотрел, как Савинков и двойник Каляева расцеловались, побрел вслед за метальщиком к Никольским воротам. Припал к иконе Иверской Божьей матери.
Он знал, для чего террористу икона. Здесь хитрость. В углу ее прибита к рамке лубочная картинка под стеклом, изображающая коронацию Николая.
В стекле, как в зеркале, отражалось здание суда.
Разглядеть подъезжающую карету –
