он тоже странный. На смерть своих монахов отправил, когда Куликовская битва была. Что тут святого?
– Ты – идиот, просто дебил.
– Ещё одно слово, чурка, и я тебе разбиваю лицо, – властно произнёс отец. Его собеседник притих.
Так ему! Всё-таки мой отец в состоянии постоять и за себя, и за всю нашу семью. Если бы я физически мог, то с радостью выбежал на кухню и обнял отца. Но с другой стороны…
– Вечно у вас во всём чурки виноваты! Не то сказали, не то сделали. А как дело до помощи доходит, так дай пожалуйста. Русские вечно кого-то в чём-то обвиняют, зато, когда нужно… А какая благодарность? Погром или клеймо!
Поднялся крик, какие-то звуки летящей обречённо на пол посуды, угрозы.
Через пол минуты ко мне в комнату прибежала мама, закрыв за собой дверь. Что происходило дальше – я не знал, лишь тёплые объятия мамы, объятия всепоглощающие и заставляющие ни о чём не думать. Я так и уснул в нежном плену, мне даже что-то впервые приснилось, нечто прекрасное, но невыразимое.
***
Почему-то после того вечера отец изменился. Или он был всегда таким, а я этого не замечал. Я чувствовал в нём силу, но силу не благородную, а животную, норовившую вырваться наружу, если слишком долго находиться на цепи. Если такая сила встретит кого-то могущественнее её самой, то она трусливо подожмёт хвост, она убежит, надеясь отомстить или хотя бы отвести душу на ком-то, кто более слаб.
От отца всё чаще стало пахнуть алкоголем, всё чаще шум с кухни не давал мне уснуть. У мамы появились синяки под глазами: и от усталости, и от животной силы. Но удивительно, что отец всё чаще проводил время со мной. Он рассказывал о том, что скоро купит мне отдельную кроватку, о том, что у меня большое будущее, о том, что он положит все силы, чтобы сделать меня значимым человеком. Предрекал судьбу менеджера в госкорпорации или должность сильного юриста, может, прокурора. Я слушал его и верил, мне было приятно. Настораживало лишь одно: отец говорил, что положит все силы, но никогда не упоминал маму и её будущий вклад в моё становление.
Ладно, можно начать с новой кровати.
9 Месяцев
Отдельную кроватку от отца я так и не получил. Чаще всего засыпаю вместе с мамой на диване. Сегодня опять праздновали. Было целых два повода: наконец-то, дали отопление и повод поменьше – день рождения отца. Сегодня особенно шумно, а я, как всегда лежу, в одиночестве в коляске и ловлю отзвуки их веселья. Даже мама ко мне не приходила. Но я не роптал – покормить меня не забыли, да и на улицу днём свозили. Чего ещё желать? Я вообще старался быть спокойным ребёнком, дабы не давать лишнего повода для испытаний нашей семейной любви. Тем более, мне скоро исполняется год, и моё сознание окончательно перекочует в подсознание, для того, чтобы начать формировать новое. Я помнил о своей великой цели, и, как никогда, был убеждён в её достижении. А вообще, каково это быть пророком, духовным наставником народа, а потом и для всех жителей земли? Я уже почти забыл все свои прошлые воплощения, но был твёрдо уверен, что ничего подобного ранее мне не приходилось испытывать. Был
